За други своя

Как ни странно, но начальство легко согласилось на мои финансовые условия. Соглашение о том, что я работаю на правах «свободного художника», оставалось в силе, и отряду предоставлялась финансовая самостоятельность. Им так проще – и мы будем выглядеть естественней. Мало ли кто решит покопаться в наших финансах, и будет очень подозрительно, если выяснится, что независимая частная военная компания, да еще лицензированная непосредственно Орденом, все свои заработки кому-то отдает. Непонятно. Это как плакат вывесить о том, что наша независимость форменная липа.

Еще заметно сокращалась материальная поддержка – практически до нуля. Теперь мы должны были снабжать себя сами. Ну тоже разумно. Мы и так уже неплохо снабдились, и на излишней поддержке тоже можно проколоться. Лишнее это все.

Гонтарь активно интересовался моими связями в Ордене, но я снова наотрез отказался «раскрыть источник информации», обосновав это тем, что «источник» согласен иметь дело лишь со мной лично. Но свою «орденскую» личность мне пришлось раскрыть. Теперь в Разведуправлении знали, что Алексей Яковенко – это я и одновременно с этим – сотрудник Ордена. Пока никаких дополнительных заданий с учетом этого факта я не получил, но думаю, что такой момент не за горами. Впрочем, намек, в какую сторону сконцентрировать внимание, все же прозвучал. Разумеется, разговор шел об Острове Ордена, самой закрытой из его территорий. О существовании Марии Гомез я умолчал, равно как и о том, что у нас еще много «личностей» в запасе.

Пока же мне поручили сформировать наемный отряд и брать для него заказы на свободном рынке. При этом особенно рекомендовалось сконцентрироваться на заказах, связанных со всем, что находится южнее Большого залива. В этих местах буксовали все местные «северные» разведки, информации о происходящем там было мало.

Еще мне передали компакт-диск, на котором были расшифрованы записи допросов Родмана, Хоффмана, Силаева, Володько и Диджуни. Родман рассказал много, но напрямую имя «старшего партнера» в торговле наркотиками не назвал – сам не знал, работал через поверенных. Кубинцы в Нью-Рино вовсю разрабатывали Томми «Большого Мальчика», и мне следовало подключиться к их работе. И заодно выработать операцию по его устранению – впрок. Нападения на конвой ему никто прощать не собирался.

От Разведуправления с нами в будущем должен был работать Владимирский, постоянно оставаясь на контакте, начальником которого я так и оставался, но группа Сергея Совы уже была нацелена на другие задачи. Теперь мы рассчитывали только на собственные силы. Еще мне передали мобильный телефон с аппаратом ЗАС, по которому я мог просто звонить в Разведуправление из Техаса и Конфедерации. Такая связь появилась буквально пару недель назад. Вот, в общем, и весь разговор с начальством. Они закончили ужин, и я отвез их в отель, а затем поехал домой, к Боните.

Суверенная Территория Техас, город Аламо 22 год, 24 число 10 месяца, воскресенье, 12.00

Двухмоторный «Пайпер Семинол» – мало того что был совсем не старым, так он еще был великолепно ухожен и обслужен. Окрашенный в белый и красный цвета, он внешне напоминал какой-то из легких бомбардировщиков Второй мировой войны – то ли «петляков», то ли «москито». Два мотора «лайкаминг» по сто восемьдесят сил каждый могли нести его достаточно далеко и достаточно быстро, со скоростью заметно большей, чем тот же одномоторный «Пайпер Арроу». Салон тоже был вполне просторным и удобным для самолета такого класса, была возможность установки дополнительных баков вместо задних сидений. Пространство для багажа, включающее специальный отсек и пространство за сиденьями, было достаточным, хоть и не поражающим воображение.

«Бичкрафт G36 Бонанза» тоже был здесь. Белый, с синими плоскостями крыльев и килем, но не столь изящен. Состояние почти такое же хорошее, как и у конкурента, но салон несколько потрепан, а у «Семинола» вся обивка заменена. Просторная шестиместная кабина была главным достоинством этого самолета, больше в этом классе такой не было ни у одного самолета. Помимо двух человек экипажа еще четверо могли расположиться с комфортом, сидя лицом друг к другу, у них даже был небольшой столик.

По объему пространства для багажа «бичкрафт» выигрывал, хоть и не радикально, и доступ в салон у него тоже был удобней.

Один винт мог тащить эту машину почти на тысячу морских миль со скоростью, даже немного превышающей скорость двухмоторного «семинола». У «семинола» максимальная скорость составляла сто шестьдесят восемь узлов, то есть триста одиннадцать километров в час, а у «бонанзы» максималка равнялась ста семидесяти восьми узлам. Триста тридцать километров за один час полета. Немного лучше, как ни крути.