За други своя!

— А в свое веришь? — с насмешкой спросил йорд Виардта. — Так почему отказываешь нам в праве на него? Хотя — ты прав. Государства — не люди, они не позволяют себе бескорыстия. Мы делаем это и ради себя. Пусть лучше цивилизации движутся вверх под нашим контролем, чем самостоятельно. У вас же была Германия — если бы не твоя страна, она бы развилась в такое… А у нас была Даггарда — правда, ее обитатели не были людьми, но хлопот они нам причинили множество. Я уже упоминал про неё. Я был еще мальчиком, когда мой отец и старший брат погибли в составе нашего посольства на этой планете — убитые вероломно и с поистине нечеловеческой жестокостью. Зачем нам такое снова? Вот появляетесь вы. Ты конкретно. Что ты видел, чтобы сделать выводы? Слишком усердные дикари на нашей службе. И горстка других дикарей, слишком упрямых, чтобы принять наш мир — отличный от привычного им. Не худший — всего лишь ОТЛИЧНЫЙ.

— Я видел и город. Этот, — возразил Олег.

— Он почти такой же, как и города твоей родины, — парировал йорд Виардта. — Не переоценивай наше влияние — там все-таки правим не мы. Но они похожи — Хариан и твой Тамбов. Иди Москва, или Нью-Йорк — похожи. И это ВЫ их такими сделали. Они — не в нашем протекторате.

Олег смотрел в пол. Йорд Виардта не бил словами, нет. Он не торжествовал, не доказывал, он просто говорил — негромко и чуть сожалеюще.

И возразить ему было нечего.

— А ты знаешь, что такое правда?

— Конечно, знаю.

— Что?

— Понимаешь, Вольг… если кто этого не понимает, не видит — ему не расскажешь, не объяснишь. Как слепому от рожденья рассказать про солнце? А зрячему выколи глаза, брось в поруб — он все одно знать будет, какое оно есть!..

— Знаешь, у нас говорят, что, если хочешь видеть правду и справедливость — надо смотреть сразу с обеих сторон.

— А глаза не разъедутся — с обеих сторон смотреть? Ты, Вольг, так не говори. Не думай даже так… Оглянуться не успеешь, как душу запродашь.

— Дьяволу?

— Данванам. Это ж их наука — мол, нету на свете ни добра, ни зла, а верней — нужны они друг другу, чтоб равновесие в мире было… А коли нужны — так и равны. А коли равны — так и равноценны. А коли равноценны — так одинаковы. А коли одинаковы — так зачем, статься, добро защищать?!)

…Быстро же он тебя окрутил, Вольг Марыч из племени Рыси!!!

— Я знаю ваш мир, — твердо сказал Олег, поднимая глаза. — Вы сказали правду — он похож на мой. Я вырос в таком… или почти таком.".Без границ и без табу", а на деле — без совести и памяти. Их вы называете атавизмами, да? И я достаточно умен, чтобы понять — не всякую землю выгодно превращать в протекторат. Проще и надёжней завоевывать души. И растлевать их — чтобы обезопасить себя от конкуренции. Вот это и есть ваша настоящая цель. Для тех, кто послабее — вельботы и ливневики, наемники и несчастные полуроботы. Для тех, кто посильнее — квадратная музычка, абстракционизм и сексуальная революция… Удивлены? Я начитанный мальчик. И то, что вы мне тут впаривали, я тоже читал. Даже когда-то любил. Детские сказки-модерн — юный герой попадает в другой мир и очертя голову ввязывается в борьбу за справедливость, как он ее понимает, а через какое-то время оказывается, что понимал он ее неправильно, что правы — или неправы! — обе стороны, что правд не одна, а две или даже больше, что нужно уметь понять и простить… Не по вашим ли заказам эти книжки кропаются?.. Хотя — ладно. Это не мой случай. Я свою правду не с пола подобрал. И я знаю, что она — ОДНА и есть, а все остальное — Кащеев морок, как дикари с гор говорят. Татуировку видите? И я такой же дикарь, потому что не нравится мне ваша цивилизация. Максималист я. Это типа подростковое, наверное, но пока я твердо знаю — ЕСТЬ абсолютное добро и абсолютное Зло. Я твердо знаю — я на стороне Добра. И когда я убивал одного из ваших — я не испытывал ничего, кроме самого искреннего наслаждения. Тех, кого вы обманули, я жалел. Или презирал, но все равно жалел. Вас я — НЕНАВИЖУ.

Олег умолк и услышал, как дышит — неровно, сорванно, будто готовясь заплакать. Но горло перехватили не слезы — ярость.

— Ты все сказал? — спросил йорд Виардта хладнокровно. Но Олег ЧУВСТВОВАЛ его сдерживаемое бешенство, как чайки чувствуют бурю. И, хотя понимал — ему это бешенство грозит жуткими вещами — все-таки улыбнулся и ответил: