За Дунаем

— Что ему нужно от нас? — резко спросил Царай и подумал: «Настала пора рассчитаться с приставом... Ишь, думает, наверное, что я забыл, все. Убью его в горах, а потом пусть Кубатиевы дознаются обо мне!»

— Может, гость скучает без меня... Надо приготовить ему угощение. Вдруг надумает зайти в мой дом. Пойду...

Царай потер ладонью широкий лоб и направился к своей сакле. Она стояла особняком на пологом утесе. Никто в Одола не знал, зачем понадобилось предку Царая селиться над самой пропастью. Старики говорят, будто они слышали, что род Хамицаевых берет начало с тех пор, как построили саклю, в которой живет Царай. А уж потом стали селиться рядом горцы из других ущелий; И, конечно, Царай гордился этим.

35

Оставив отряд на опушке леса, Христо в сопровождении четырех гайдуков поскакал к деревне. Она виднелась на склоне, окруженная густым дубняком. В самом центре деревни возвышалась церковь. Туда-то и спешил воевода. Священник, строгий с прихожанами старец, через своего человека передал Христо десять золотых монет. При этом посредник сказал, что батюшка прислал флорины за молодецкое дело, в котором было убито десять жандармов, и всякий раз, когда гайдуки будут также находчивы и смелы, их ждет благословение бога, удача и десять золотых.

Христо передал через посланца, что будет в деревне, и указал день.

... Ехали рысью, не забывая о возможной встречи с жандармами. Кони легко вынесли седоков в гору, и вскоре Христо въехал в деревню. Ее улицы были безлюдны, и он от досады присвистнул: не успел, в церкви началась служба. Ему не оставалось ничего другого, как отправить коней за деревню, под тень ветвистых каштанов, а самому с тремя гайдуками войти в церковь. Чтобы не привлекать к себе внимания, гайдуки на цыпочках поднялись по скрипучим лестницам на хоры. Несмотря на осторожность, их все же заметили, и по рядам прихожан поползло: «Христо здесь!» Все оглядывались, желая увидеть гайдуков, а священник, заметив необычное движение, повысил голос. Но это не подействовало: молельщики сбились с ритма. Старец, конечно, не догадывался о присутствии в храме гайдуков. А знал бы, так не сердился на паству.

Но тут случилось непредвиденное: люди перестали молиться, повскакали со своих мест и сгрудились, испуганно оглядываясь на выход. Священник понял, что случилась беда, и поспешил закончить молебен. Он произнес последнее «Аминь» в спины прихожан и, скрывшись за царскими вратами, уже не видел, как в дверях появились турки, вооруженные мушкетами, ятаганами, они стояли, широко расставив ноги, и глазели на испуганных болгар: стариков и женщин с подростками.

Кто-то из мужчин привычно пошаркал к выходу, сам не сознавая того, что делает, и сразу же к нему потянулись руки турок. Опомнившись, молельщик отпрянул и поспешно укрылся за чужие спины. В храме стояла тревожная тишина. Люди поняли, ради чего пожаловали непрошеные гости. Среди прихожан были греки. По случаю святого Константина и Елены они пришли в церковь с деньгами. Турки знали об этом и явились, чтобы выпотрошить их карманы, а заодно разделаться с дружиной Христо, о прибытии которой они знали заранее.

Широкая дубовая дверь всего четыре года назад отстроенного храма тяжело закрылась.

Гайдуки наблюдали за турками, готовые вступить в бой. Христо, однако, не спешил, он насчитал их двадцать человек и подумал, что ему с друзьями придется туго. Турки сняли с себя оружие и разлеглись на траве в ожидании, когда, наконец, прихожанам и дружине надоест сидеть взаперти и они отдадутся на милость предводителю, для которого под липой разостлали пестрый ковер и установили бунчук.

Гайдуки все нетерпеливее поглядывали на воеводу. Наконец он жестом подозвал одного гайдука и шепнул ему на ухо:

— Уходи через колокольню... Скачи в отряд, а мы займемся ими. Не горячись, а то сорвешься и костей не соберешь. Будь осторожен, попадешься — считай, все погибли. Надо их проучить, ишь, повадились... Иди.

Гайдук пожал протянутые руки товарищей и исчез, а воевода снова прильнул к зарешеченному квадратному окну, в которое не мог бы пролезть даже ребенок. Турки, беззаботно развалясь на траве, весело переговаривались. Но вот появился староста: он нес кофе на маленьком подносе. И вдруг у Христо созрел план. Положив ствол ружья на окно, он выждал, пока староста нальет в чашку кофе. Воевода впился гладами в руку старосты. Он совсем перестал дышать. Староста взял с подноса чашку. Даже на таком расстоянии было видно, как дрожала у него рука. Вот болгарин сделал два шага, остановился перед предводителем и протянул ему чашку. Рука турка медленно потянулась вперед, и тут грохнул выстрел. Длиннолицый повалился на спину. Среди жандармов началась паника, все мигом бросились врассыпную.

Растерянность турок, однако, длилась недолго. Они открыли скорый огонь по церкви. Но гайдуки находились под защитой толстых церковных стен. Кто-то из них догадался крикнуть прихожанам, чтобы закрыли дверь изнутри, и сразу же несколько человек бросились вперед.