За дурною головой (СИ)

И вот, после всех мучений мы стояли перед невысоким лазом, озадаченно почесывая в затылке. Кстати, за время нашего плутания по пещерам Ланик с Ирралоном как–то даже если не подружились, то стали более терпимо относиться друг к другу. Однажды ушастый даже доверил ему меня подержать, пока сам перебирался через довольно высокий и неудобный завал. Так что теперь, одинаково грязные и перепачканные пылью, паутиной и еще какой–то мерзостью, о происхождении которой даже задумываться не хотелось, мы с ненавистью разглядывали очередное издевательство – узкий лаз.

– Ну что, лезем? – с какой–то обреченной усталостью, спросил Ланик

– А что делать? – таким же тоном отозвался Ирралон. И оба синхронно посмотрели на меня.

– Что, я – первая? – возмутилась я.

– Ну да, – серьезно кивнул ушастый, – дамы всегда вперед!

– Грр! – зарычала я, но с места не сдвинулась. От боли хотелось не рычать, а скулить.

– И ничего ты не умеешь, – с самым сочувственным видом покивал мне Ланик и настороженно заглянул в лаз. Принюхался и озадаченно протянул – морозцем пахнет…

– Да? – тут же у лаза оказался Ирралон. – Значит…

Мы переглянулись. Высказать одновременно посетившую нас мысль не рискнул никто, дабы не накликать. Но теперь вялые движения парней наполнились энтузиазмом и, немного пошушукавшись, Ирралон скользнул в щель.

– Лана, давай, ты следующая. – поманил меня он.

Я подхромала поближе, кое–как опустилась на карачки и, сдавленно шипя от каждого острого камешка, поползла вперед. Словно свет в конце тоннеля впереди маячил выход, обрисованный все теми же светящимися камнями. Ланик полз следом за мной, иногда придерживая мою ногу, что бы я в очередной раз не ударилась о низкий свод лаза.

С минуту поизображав гусениц или, в нашем случае – червяков, мы, отплевываясь и чихая выползли в просторное помещение явно рукотворного характера, свод которого терялся где–то далеко–далеко вверху.

– Здесь… здесь магия есть! – радостно воскликнул Ланик и зафигачил под потолок огромных размеров огненный шар.

Словно маленькое солнце он повис в воздухе, заливая все ослепительным светом. После неверного, синеватого свечения, к которому у нас привыкли глаза, теплый желтый свет резал глаза как лампа дневного света после темной комнаты. Немного проморгавшись мы увидели громадный зал, пол которого был заляпан какой–то массой. Украшения частью облезли, а частью были покрыты грязью. Колонны облупились и стали видны каменные блоки, из которых они состояли. Стены вообще не поддавались описанию. И как верх нелепости – сияющие новеньким, чистым металлом громадные створки, словно замковые ворота, преграждавшие выход с другой стороны.

Я подняла взгляд наверх – и замерла. В трепещущем свете огненного шара можно было рассмотреть… полчища летучих мышей!! Они пока что ошеломленно шевелились, но я уже представляла, ЧТО сейчас бу–у–уде–е–ет!!!

Не знаю, отчего так получается. Наверное, я какая–то странная. Вот обычных, домашних и лабораторных мышей – не боюсь. Тараканов, жучков–паучков всяческих – тоже. От змей и ящериц – просто умираю, жаб… ну… терплю. А вот летучих мышей… Боюсь! До бабского визга, до судорог и полного онемения всех конечностей! Я от одной мышки готова под кровать залезть, а тут их… Даже считать не берусь. Тьмы и тьмы!

Темная, пищащая и мятущаяся масса нервно вздрогнула, дернулась и… рухнула вниз. А во мне волной типа цунами поднялся дикий, темный и неконтролируемый страх. Ноги отказались двигаться, так что я согнулась, прикрыла голову руками и завизжала, что есть сил.

Дальше был только страх и визг, визг и страх. Вокруг пищало, металось, царапало руки, дергало за одежду…

А потом меня что–то ударило под колени, и я с размаху полетела на пол, прижатая сверху еще чем–то довольно тяжелым. Испуганно распахнув глаза, я наткнулась на странный взгляд Ланика. Он то ли злился, то ли перепугался, то ли сам не понимал, что с ним твориться, при этом плотно зажимая рукой мне рот.

– Чего орешь? – шепотом спросил он.

– Ммы? – вздернула брови я. В ушах звенело, а перед глазами плясали веселые мушки.

– Чего орешь, спрашиваю, – повторил свой вопрос эльф как–то пропуская мимо внимания, что ответить ему я не могу.

Я дернулась и мимикой постаралась намекнуть ему на то, что говорить, когда тебе зажимают рот весьма и весьма затруднительно. Ланик недоуменно моргнул, потом посмотрел на собственную руку с таким видом, словно не понимал что это и откуда оно тут. Еще раз посмотрел на меня и осторожно отнял руку.

– Они еще здесь? – тихо переспросила я его, опасаясь даже выглянуть из–за плеча.

– Кто? – мы разговаривали шепотом, но отчего и почему…

– Мыши… – еще тише ответила я, стараясь сложиться в компактный комочек.

Ланик недоуменно моргнул. Раз, другой… А потом его прорвало:

– Ты что, летучих мышей испугалась?! – тихо–тихо, почти на пределе слышимости спросил он.

– Ну да, – я не могла понять, чего он вдруг задергался. А потом услышала сдавленный всхлип, которым сопровождается еле сдерживаемый смех. – Ах ты! Ты! Слезь с меня, гад ушастый! Да что бы я еще раз…