За дверью

– Михаил Иванович, что думаете? – Спросил психолог, открывая дверь машины и садясь внутрь.

Крылов чуть отодвинулся и задумчиво взглянул на обшивку старенькой служебной машинки. Мысли его явно витали где-то вдали. Но на прямой вопрос от психолога он ответил четко:

– Думаю, что у нас сегодня будет много работы.

Бельцер еще раз улыбнулся, обнажив кривые, но белые зубы. Опытный психолог с большим стажем работы и многочисленными уголовными делами за спиной сразу разглядел в приезжем одиночку с выраженным чувством собственной важности. Бельцер очень "любил" таких персонажей за их очевидные слабости. А именно за глупость, самоуверенность и за неразборчивость в людях. Вот и Крылов для него стал таким же.

Обе машины тронулись с места, покидая залитый апрельским солнцем лес. Впереди у них блестел Петрозаводск во всей своей грязной весенней красе. Старые домики и скученные группы многочисленных луж несколько тормозили движение машин, из-за чего дорога до отделения вместо стандартных двадцати минут заняла почти сорок.

Александр Германович очень гордился своим городом и желая показать его приехавшему следователю, с довольным выражением лица обнажил белые зубы и пытался завести разговор. Уставший же после бессонной ночи Крылов не замечал жестов стареющего, но активного психолога. Следователь закутался в свое теплое осеннее пальто и вырубился как только они все сели в машины. Хоть немного, но ему нужно отдохнуть.

***

– Может пора поработать?

Недовольный, но бодрый голос патологоанатома был адресован Степану Викторовичу. Он надрывно кашлял после очередной выкуренной сигареты.

Ермилов выкинул в угол комнаты окурок, подтянул пояс на штанах, прочистил голос и с авторитетным видом заговорил.

– У девчонки язык отсутствует. Она пыталась кричать, но прокусила его и следом проглотила. Это моя гипотеза, думаю, она верна. Дальше, убийца забрал с собой один из ее внутренних органов. Судя по надрезу на правой части живота, ему приглянулась печень. – Степан Викторович посмотрел на патологоанатома. – Вообще это ты должен говорить, а не я.

Крылов, стоявший прямо у изголовья жертвы, внимательно следил за ходом осмотра. Он сложил руки за спиной и расставил ноги на уровне плеч. Всем своим видом он старался внушить себе и окружающим уверенность и бодрость. Его среднего по меркам мужчины роста вполне хватало, чтобы смотреть на все немного свысока.

Патологоанатом, высокий худой мужчина лет пятидесяти, дотошно осматривал каждый сантиметр тела. К его сосредоточенности и внимательности прибавлялась еще какая-то поэтичность, будто он представлял себе свою собственную работу как возможность попробовать себя в высоком искусстве.

– Что еще сказать, язык она себе перекусила. И пара ногтей оторвались. Возможно она сумела поцарапать или еще как-то повредить кожу убийцы. Правда эпителия под ногтями найти не могу, много времени прошло, да и тело лежало в неблагоприятных погодных условиях.

– Сколько точно она там пролежала? – Спросил Крылов, сверля взглядом заплывшие глаза девочки. Его острый подбородок оставался неподвижным.

– Примерно три недели, плюс-минус 3 дня. Точно определить сложно. Судя по всему, ее пытались спрятать под снег, дабы никто не нашел. Но убийца явно не рассчитал, что сейчас из-за подтаявшего снега все говно лезть будет, в том числе и его неудачная работа.

– Почему именно неудачная?

– Потому что спонтанная и не отточенная. Он даже задушить ее не смог нормально. Девчонка умерла не от асфиксии, а от обморожения.

В разговор вмешался судмедэксперт. Степан Викторович в момент выводов коллеги рассматривал фотографии с места преступления, надеясь скоротать время, однако вывод патологоанатома показался ему неверным.

– Вздор! Посмотри на шею, тут полно полосовидных ссадин, она элементарно не могла дышать.

– Вижу, но он не дожал ее. В легких еще оставался кислород, она потеряла сознание, но сердце еще билось, когда убийца ушел. Вполне вероятно она протянула еще около часа, пока от полученных травм и холода не скончалась.

Крылов наблюдал за спором будто со стороны. Ноги он расставил еще шире. Все еще сонный следователь с проступающими мешками под глазами всеми силами старался сохранить бодрость и работоспособность. Но чтобы показать здешним, что и он что-то да смыслит, Крылов понизил тон своего голоса и заявил:

– Как именно она все же умерла? Разберитесь уже.

В холодное белое помещение вошел Бельцер с одним из сотрудников и неприметно сел на одно из свободных мест, коих в морге было в достатке. Мужчина оглядывался по сторонам и терпеливо ждал своей минуты.

– Одежду при ней нашли? – Спросил патологоанатом у вошедших.

– Да, и даже шапка была не ней. – Заявил Глебов.

В разговор вмешался Ермилов, он все еще считал, что девочка умерла от удушья:

– Единственный признак обморожения я заметил только на внутренней поверхности бедер, что неудивительно, так как ее изнасиловали и выкинули всю нижнюю одежду. Сами понимаете, что спустя три недели трудно точно установить причину смерти, особенно зимой.