За дверью дьявол

Люба пару раз тыкнула пальцем по экрану, поднесла телефон к уху и, прождав несколько секунд, заговорила: «Ало!.. Мне нужно сменить замки. Как можно скорее… Но мне нужно сейчас… А зачем вы вообще ночью тогда работаете?.. Так. Ладно. Завтра на шесть. Хорошо… Любовь… Парковая… Тринадцать… Двадцать четыре… Спасибо»

Попрощавшись, Любовь прекратила вызов, сделала глубокий вдох, а затем медленный, долгий выдох. И тогда в квартире наконец воцарилась тишина, которая так долго отсутствовала.

«Ладно. Без сна сегодня. Завтра все равно отсыпной… У всех разом замки сломались, что ли? Ни одного мастера, — проносились мысли в голове Любы. Какое-то время она просто сидела в одном положении и размышляла, довольствуясь тишиной. Прошло около минуты, и только тогда женщина вновь обратила внимание на дверь. — Что это было?»

Несмотря на очень позднее время, эмоциональную и физическую усталость, Любовь не двигалась с места: она сидела возле двери и караулила. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что опасность позади, что этой ночью больше ничего ждать не стоит, но Люба все равно не ослабляла бдительность. В любом случае она считала, что после сегодняшних событий у нее нет ни малейших шансов уснуть. Да и зачем пытаться? Ведь ее чувства могут быть обманчивы, а враг, возможно, не дремлет. Любовь зареклась бодрствовать этой ночью не смыкая глаз.

3

Вниз-вверх, вниз-вверх!

Люба от испуга проснулась, соскочила с тумбы и прижалась к шкафу-купе.

«Нет! — проскочило в ее голове, когда она с ужасом посмотрела на коробку, отодвинутую от двери. Любовь затрясло. Она взглянула на ручку, и вдруг ее осенило. — Нет! Нет! Как я могла уснуть?!»

Тревога сковала Любу, и каждая секунда в таком состоянии тянулась невероятно долго, словно временные единицы соревновались друг с другом в продолжительности. И несмотря на то что Любовь сейчас пребывала в томительном ожидании, она также ощущала то самое предательское, ложное чувство уверенности, что уже не раз подвело ее. Оно хотело вырваться наружу, как взбунтовавшаяся птица из клетки, но тревога была сильнее. До одного момента.

Вниз-вверх, вниз-вверх!

«Надо действовать! — подумала Люба и подалась к двери, но тут же остановилась, когда поняла, что наступила на пару маленьких кед, которых ранее здесь не было. — Тимоша?»

— Любовь, откройте, пожалуйста! — раздался приглушенный мужской голос одновременно с грузным стуком в дверь. Люба протиснулась между коробкой и дверью и посмотрела в глазок. Мужчина, среднего возраста, в сером комбинезоне и кепке. Темноволосый, с небритостью, что отталкивает (в этом плане он напомнил Любе Тимошиного отца), зато с добрыми карими глазами. За ним неподалеку стоит встревоженная соседка, пышная бабуля лет восьмидесяти, одетая как капуста, кажется, во все, что смогла найти в своем шкафу: шерстяные носки, подштанники, платье, флисовая толстовка, шаль на плечах, платок на голове, и все это самых разных цветов и узоров. Удивительно, что она в своих утепленных галошах еще в тапки не залезла.

— Ты… Ты что делаешь?! — возмутилась старушка и обратила на себя внимание мастера.

— Что? — спросил мужчина недоумевая.

— А ты не видишь? Дом старый! Сам того и гляди на днях развалится! Он еще стучит тут… Ох, не знаю даже, кто быстрее — дом этот или я — закончимся… — объяснила бабуля, после чего, достав платок, принялась вытирать им свой вспотевший лоб. Мастер же со скептическим видом вновь взглянул на дверь и продолжил добиваться ответа от Любы:

— Я замки менять приехал!.. Или хотя бы просто отзовитесь! Если это отмена, платы не возьму! Просто дайте знать, у вас все в порядке или нет?!

— Сынок, брось ты это дело! Она пьянчужка! Напилась опять и думает сейчас: ломятся к ней! Зажалась в углу с бутылкой поди! Она, вон, с ножом недавно бегать начала по подъезду! Мы с Тамарой Васильевной нож подобрали, так даже отдавать не стали: мало ли… — начала соседка старушечьим голосом уговаривать мастера уйти, но Любовь перебила ее:

— Сейчас открою! Простите! — прокричала Люба и посмотрела время на телефоне. Шесть часов двадцать семь минут после полудня. Любовь положила смартфон на тумбу и выглянула из прихожей, чтобы посмотреть время суток за окном.

«Сумерки», — мысленно резюмировала наблюдение Люба, удивляясь тому, сколько она проспала.

— Ну что ж вы так? — расстроенно спросил мастер, когда Любовь открыла дверь. Взгляд Любы сразу зацепился за лицо: как бы мужчина ни хотел выразить негодование, в его глазах читалось скорее беспокойство. Даже понимание, пожалуй.

«Сочувствует? Похоже, он не раз видел испуганных женщин, желающих сменить замок, раз так смотрит», — промелькнула странная длинная мысль в голове у Любы.

Мужчина смотрел прямо в глаза, не отрываясь, будто все, что он хотел сказать, можно было передать мысленно, через взгляд. Мгновение спустя он протянул Любе ложку для обуви, и только тогда она вспомнила о ней. Вчера Любовь даже не ощутила, как ее выронила, да она даже звука не услышала! Настолько она была сосредоточена на том ужасе, что творился в подъезде.