За дверью в лето

«Не хватает доказательной базы. Он очень умело прячет концы в воду».

«Но ведь можно просканировать его сознание».

«Увы. Он из тех лиатов, кто научился наглухо закрывать свои мысли. Потому-то ты и не обнаружил его в том доме. Таких умельцев не так много. И большинство из них занимается грязными делишками. Просто Боров — один из наиболее известных и успешных».

«Тогда почему нельзя признать всех, умеющих закрывать сознание, преступниками?»

«А как же презумпция невиновности? Может, леомуру просто стыдно за какой-нибудь мелкий грешок? Или он стесняется своих интимных мыслей? Право на неприкосновенность частной собственности и личной жизни еще никто не отменял».

«Почему же он не расправился со мной, когда я пытался остановить его лимузин?»

«Боров никогда и ничего не делает сам, для этого у него хватает исполнителей».

«И гракхи тоже?»

«Насчет гракхов сказать не могу, хотя маловероятно. Я поднял литературу, пообщался со знатоками. Существуют версии, что разумность гракхов обеспечивает возможность коллективных действий, но доказательств этой гипотезы не существует».

«Как? Я ведь своими глазами видел».

«Ты был один, у тебя даже свидетелей нет. Может, в туннеле был галлюциноген? Или ты до этого грибами объелся?»

«Учитель», — с укоризной покачал головой воспитанник.

«Я-то тебе верю, но никто из серьезных аналитиков не будет рассматривать твои показания в качестве весомого доказательства».

«А почему вы не думаете, что это Боров натравил на меня гракхов?»

«Это не его подход. Он никогда не пустит по следу сразу две команды исполнителей. Накладно, да и могут помешать друг другу. Больше похоже на заказчиков. Скорее всего, решили, что посредник перекроет основное направление, в качестве которого рассматривали автотрассу, на железной же дороге его подстрахуют гракхи».

«А для заказчиков не накладно?»

«Если это те, кого я подозреваю, ресурсов у них предостаточно».

«Вы меня радуете. Хорошо хоть, что я оторвался от Борова».

«Вот это вряд ли».

«Почему? Гризли с Барни все еще под контролем Хана».

«Очень сомневаюсь. У толстяка хватит исполнителей не только выручить попавшихся в ловушку бойцов, но и вытрясти душу из местных».

«Получается, что я зря попросил сохранить жизнь фарлаху и шоргу?».

«Как раз нет. В глазах Борова ты сейчас выглядишь слюнтяем, и он вряд ли натравит на тебя лучших из лучших».

«Но откуда эта жирная свинья узнает, что его исполнители провалились? Ведь среди них нет ни одного лиата».

«Ну и что? Это Гризли не может самостоятельно связаться с хозяином, а опытному лиату нетрудно заглянуть в сознание фарлаха, тем более что они наверняка старые знакомые. Думаю, что толстяк еще вечером обнаружил провал, просто у него, видимо, не оказалось достойных бойцов поблизости. Или он опять не принял тебя всерьез. Возможно, как раз из-за твоего абсолютно непрофессионального гуманизма».

«Наставник, я не понимаю, что происходит. Думал, вы послали меня на прогулку».

«Тропа познания редко превращается в прогулку, хотя в твоем случае плотность событий слегка зашкаливает за разумные рамки».

«Слегка? Ничего себе. Но почему я ничего не читал об этом?»

«Лиаты не любят рассказывать о тропе познаний».

«Так ведь нужно было подготовиться, если все это столь серьезно».

«Ты готовился. Наши занятия как раз и были подготовкой к ней».

«Хм. Они были какими-то абстрактными».

«Никто не знает, что пригодится на тропе познания, потому что у каждого она своя».

«И что же мне делать? На хвосте висят профессиональные убийцы. Да, им пока не заказывали убить меня, а только покалечить. Но мне почему-то не легче от этого».

«Самое главное — не паниковать. Ты уже несколько раз успешно выбрался из безвыходной ситуации. Просто держи глаза открытыми. Твоя задача — добраться до дома».

«Так может, мне поменять транспорт? Запутать следы?»

«Делай то, что тебе покажется правильным. Прислушивайся к своей интуиции. Помни, чем быстрее ты перемещаешься, тем труднее им тебя остановить. И еще раз самое главное — соблюдай хладнокровие».

«Постараюсь».

«Держись. Мне пора. До связи».

«До связи».

Легко было наставнику советовать держаться, когда не за ним охотились неведомые могущественные силы с неограниченными ресурсами. Минут через пятнадцать Роджеру удалось взять себя в руки и заняться составлением плана по спасению собственной шкуры. Философия — философией, и гуманизм вполне уместен на мягком диване, но в условиях, приближенных к боевым, выживает сильнейший. Сила же в данном случае означала, как минимум, отсутствие слюнтяйства. Жить молодому леомуру хотелось, мир казался удивительным и загадочным. Правда, если б на пару загадок в нем стало меньше, юноша не очень сильно расстроился бы.

Хорошо строить планы тому, кто владеет информацией, а страннику было понятно только одно: с каждой минутой риск повстречаться с преследователями возрастал. Самое неприятное, что загонщики знали, куда направляется добыча, ведь это не горцы-аборигены, которых можно было провести, рассказав про желание добраться до столицы.