За дверью в лето

Это случилось в плохо освещенном переулке. Из дверей каких-то трущоб перед самым носом Роджера неожиданно вышел старый четланин, в равной степени напугавший и испугавшийся леомура. Фыркнув на потерявшего осторожность лиата, резко отскочившего в сторону, старик потряс толстой палкой, зажатой в его мускулистой руке, помянул черта и плюнул. Даже не пытаясь взять под контроль сознание дряхлого слуги, ученик Викинга обогнул его по большой дуге, перебежав на другую сторону улицы. Убедившись в безобидности древнего коборта, он метнулся к углу, уверенный, что безнадежно отстал.

Как ни странно, знакомый силуэт оказался даже ближе, чем можно было ожидать, хотя скорость таинственной незнакомки оставалась все такой же стремительной. Окончательно плюнув на осторожность, искатель знаний, забывший не только о собственной тропе, но и обо всем на свете, попытался сократить отставание. Риск потерять ее из виду пугал молодого повесу гораздо сильнее, чем опасность нарваться на встречу со старыми знакомыми или даже еще более неприятными новыми.

Несмотря на это, усилия не привели к заметному результату, хотя Роджер уже почти что бежал, а красотка продолжала элегантно скользить над тротуаром в своей неповторимой манере. Отрыв если и сократился, то лишь на несколько метров, незнакомка в любой момент могла раствориться в полутемной подворотне или совсем не освещенном подъезде. Все ресурсы своего Дара лиат был вынужден бросить на удержание в поле зрения астральной искорки рыжей чертовки, столь же манящей, сколь и ускользающей.

За последние дни юноша так привык к погоням, что даже толком не заметил, как его роль кардинально изменилась, и он из добычи превратился в охотника. Правда, охотился он не за жизнью, а за сердцем быстроногой баловницы, но легким было безразлично, бежит он от кого-нибудь или за кем-то с целью убить или покорить. Дыхание упорного преследователя кокетливой вертихвостки становилось все более тяжелым, мешая не только ориентироваться, но и соображать. Иначе юный философ неминуемо бы задумался, почему очаровавшая его шалунья взвинтила темп передвижения до такой крайней степени.

Впрочем, ответ на этот незаданный вопрос не заставил себя долго ждать. Завернув за очередной поворот, влюбленный отрок успел заметить, как предмет его воздыхания ныряет в темную подворотню заброшенного дома. Даже не задумываясь, искатель приключений последовал за ней. Когда он достиг арки, в длинном узком проходе с распахнутой боковой дверью никого не было, хотя эмос красавицы находился где-то рядом. Рванувшись вперед, Роджер притормозил около открытого входа, желая убедиться, не нырнула ли прелестная незнакомка в темноту подвальных помещений.

Определить, куда скрылась красавица, он не успел, что-то подсказало ему посмотреть в конец прохода, еще секунду назад казавшийся пустынным. На фоне слабо освещенного проема темнел абсолютно неподвижный силуэт, возникший столь же мгновенно, сколь и безмолвно. Заглянув в астрал, обомлевший ловелас увидел смазанный силуэт взрослого лиата, находящегося в состоянии обманчивого покоя, именуемого профессионалами позой дремлющей кобры. Попятившись назад, он оглянулся через плечо и уперся взглядом в ухмыляющегося леомура, из-за спины которого выходили еще двое, похожих на первого, как братья-близнецы.

В результате их маневра вход в подворотню оказался замурован намертво. От безмолвной троицы гибких и быстрых бойцов за спиной, в отличие от дубовых громил Хана, веяло смертельной опасностью. И дело было не только в хищном изяществе пластики или бросающейся в глаза слаженности движений, страшнее всего воспринимался слившийся воедино астральный облик. С точки зрения Дара тройка лиатов сейчас представляла единое существо с шестью глазами, шестью ушами, тремя ментальными щупами и тремя эмосами.

На языке боевых искусств, которые молодой отрок изучал до тропы познания чисто теоретически, подобное объединение владельцев Дара в бою именуется строем. Опытный строй при лобовой атаке способен в считанные секунды разметать добрый десяток разрозненных лиатов равной силы. Что же касается обороны, то с ним нелегко справиться даже целой сотне рядовых бойцов. Поняв, что путь к отступлению отрезан, а его пытаются подталкивать к темнеющему лазу в подвал, Роджер сделал пару шагов вперед.

— В чем дело? — обратился он на предметном языке к одинокому леомуру, перекрывающему дальний выход.

— Здравствуй, брат, — столь же просто ответил незнакомец, даже не пытаясь перейти к образной речи. — Что привело тебя на территорию Храма?

— Храма? — тупо переспросил попавшийся в ловушку лиат. — Вот эти развалины вы…?

— Не стоит судить о содержании по форме, — уверенно, но негрубо перебил его невесть откуда взявшийся собеседник.

— Но… Привело? Что вы имеете в виду? — ученик Викинга невольно оглянулся на бойцов, застывших истуканами на входе в подворотню.

— Кто-то приходит сюда сам, кого-то присылают друзья, кого-то засылают враги, кого-то приводит судьба.