За двумя изумрудами погонишься…

– А вот так…! Фальшивый! И у нас уже который день творится Бог знает что! Вы сами знаете, что служба безопасности у нас всегда была на высоте. При нашей деятельности по-другому никак нельзя. Но сейчас… творится что-то невообразимое! Везде сидят ЭТИ люди! Завскладом уже четвертый день числится на больничном, а у нас слухи ползут по заводу один страшнее другого. Всех более или менее постоянных клиентов проверяют. Вдруг кто умыкнул настоящий камень и подсунул фальшивку. Эти люди не шутят сами, и шуток других не понимают тоже. Даже все каналы поставок уже прошерстили. Начальство на руднике психует, говорят, что там у вас творится. Но им рот тоже заткнули быстро. И смею вас уверить, в способах не стеснялись. Теперь кругом царит тишина. Все забились по щелям, сидят как мыши под веником, боясь пошевелиться. А ну как на него подумают. Хотя, доступ в хранилище имел очень ограниченный круг людей. Но их уже, вроде бы проверили. Ничего не нашли. И вас меня заставили срочно вызвать. Но вы уж простите великодушно, если бы вы не приехали, они бы к вам нагрянули по-любому. Так что я решил, лучше уж вы сюда. – Я таращилась на него пытаясь прийти в себя от такого. Сначала хотела возмутиться такой подставой. Но, быстро пораскинув мозгами, поняла, что Семен поступил правильно. Не хватало только мне братков в моем родном дому! Лучше уж здесь, где я одна, без штата своих работников, у которых, между прочим, семьи, дети, старики родители и друзья. В общем, рычагов влияния масса. А Сеня все продолжал говорить. – Всех наших потребителей проверяют по сотне раз. Вот поэтому я вам и решил все рассказать. Думаю, вам как можно скорее следует уезжать. Товар вы уже получили, все в полном ажуре, так что вас тут уже больше ничего не держит.

А меня его последняя фраза возмутила до глубины моей души, если не сказать, разозлила. Этого только еще и не хватало! Чтобы мне кто-то указывал что и когда мне делать! Только я собралась высказать свое негодование по этому поводу, как Семен, скорчив жалобную физиономию, просящим голосом, жалобно проговорил:

– Только Линочка Болеславовна, у меня к вам будет просьба. Я знаю, вы ведь на машине. Так не сможете ли заехать к нашему работнику, он сейчас на больничном, и передать ему записку от меня. Если к нему поеду я, это вызовет массу ненужных вопросов и подозрений. Он старик… Когда все это началось, у него сердце не выдержало, и он слег. Сейчас дома. Я обещал ему на дачу с материалом договориться, но вот, вы сами видите, не получается у меня никак. А он ждет. – Видя вопрос в моих глазах, поспешно закончил. – Это как раз тот старик-ювелир, о котором я рассказывал вам. Ну, который оправу для камня делал. Не сочтите за труд, Линочка Болеславовна. А то этим дуболомам разве ж объяснишь?

И он, молитвенно сложив руки, уставился на меня щенячьими глазами. Не иначе, как на меня в тот момент нашло какое-то затмение. Потому что, по-другому я никак не могу объяснить, почему в тот момент я кивнула головой, давая свое согласие. А может быть, просто богиня Судьбы на минуточку отвернулась тогда, и все пошло совсем по другой дороге? Кто теперь даст ответ? Факт остается фактом. Я кивнула Семену, выражая тем самым свое согласие заехать к старику и отдать ему записку. Парень обрадованно извлек из небольшой кожаной барсетки листочек бумаги и ручку и принялся торопливо на ней чего-то чертить. Затем из той же барсетки достал обычный почтовый конверт из чуть сероватой бумаги и с милой улыбкой протянул мне все это счастье. Вот тогда наступил еще один момент, когда бы я могла отказаться от его просьбы. Но, увы, я и тогда этого не сделала. На конверте размашистым подчерком было выведено «Михайлову А. В. ул. Куйбышева, д. такой-то, кв. такая-то». На листочке была набросана схема проезда. Я презрительно сморщилась.

– Семен, на кой мне твоя схема. Я эту улицу пешком столько раз исходила туда и обратно, сколько ты за свою жизнь километров не прошел.

Это я так своеобразно радовалась, что неведомый старичок не живет где-нибудь на Химмаше или еще где подальше. Семен выглядел несколько сконфуженным и в то же время, чувствовалось, что мое согласие передать письмо старику принесло ему некоторое облегчение. А я, не иначе, как распалившись от собственного великодушия, проговорила:

– И еще… Никуда я пока не уеду. У меня тут еще куча дел. Да и потом, что они от меня хотят? Никаких темных дел я тут не вела. А отпугивать от завода клиентов – думаю, это не в их интересах. Как ни крути, а они люди деловые. Так что, не думаю, что мне может что-то серьезно угрожать. Да и менять планы свои по неведомым причинам я, при всем уважении, не собираюсь. Так что, если еще когда захочешь поболтать, звони. Остановилась я, как обычно, ты знаешь где, номер двадцатый. – Я поднялась из-за стола. Семен тоже поднялся, торопливо доставая чуть смятую купюру из кармана, и положил ее на стол.