За его спиной

Сунул визитку и деньги в карман, постоял, прислушиваясь к происходящему за дверью, дождался, когда взревет мотор машины, и прошел в комнату.

Включил еще одну лампу, теперь уже у топчана с противоположной стороны от того, на котором пряталась девчонка, и позвал тихо:

— Эй, Ляля… Ты ведь Ляля? Вылезай, давай. Говорить будем.

Девочки, я скоро завершаю книгу ЧУЖОЙ РЕБЕНОК, это первая, но совершенно самостоятельная история цикла. Кто планировал купить по цене подписки, велкам. Для всех, кто купил, на несколько часов после завершения поставлю скачивание. Потом книга будет отдана сайту, и я не смогу какое-то время делать скидки и давать скачивание и промо на нее. Так что торопимся. мои хорошие!

Глава 4

Что я пережила, прячась под тяжелым, душным одеялом, не передать, конечно.

Сначала, услышав каким-то чудом голоса парней за дверью, испугалась до такой степени, что даже сказать ничего не была способна. Хорошо, что дворник не потребовал объяснений, спрятал меня и… И пошел открывать дверь!

Честно говоря, не знаю, на что надеялась… По всем логическим законам, да и жизненным, наверно, тоже, ему было бы проще меня отдать Марату и его друзьям. По их виду же сразу понятно, что будут проблемы.

А зачем обычному дворнику проблемы с детишками богатых людей?

Наверно, мне надо было собраться с силами и выйти вперед, ограждая беззащитного человека, только что пытавшегося утешить меня, пусть неловко, грубовато, но так вовремя, так правильно, от зла.

А Марат способен причинить зло. Уж кому, как не мне, это знать!

И сейчас было неправильным и даже подлым втягивать дворника в свои проблемы…

Но я не смогла себя пересилить, скукожившись под одеялом и прислушиваясь к происходящему.

Голос Марата заставил задрожать от страха и ненависти. Всевышний, если бы я могла убить его, я бы это сделала! Может, так и стоит поступить?

Он же говорил мне, что я не переживу первую брачную ночь… Вот и посмотрели бы, кто кого переживет… В конце концов, удар ножом в живот усмиряет любого, в том числе и самого буйного… А я, если подумать, уже дошла до той крайней степени отчаяния, когда даже убийство не кажется жутким. А просто спасением от неминуемого…

Марат, как обычно, разговаривал так, словно все вокруг были ему должны. Дворник отвечал односложно, равнодушно даже. И не пытался настаивать, уверять, что меня тут нет. Наверно, сразу увидел, кто перед ним, и испугался. И я его понимала…

В какой-то момент мне показалось, что дворник сейчас просто развернется и покажет Марату, где я прячусь. Как раз, когда Марат предложил деньги… У него есть деньги. И много. Он может многих купить, и уж тем более такого простого работягу…

И, опять же, если бы дворник так поступил, я бы не обиделась на него.

Но дворник как-то легко и быстро выпроводил Марата прочь, запер дверь, постоял немного, прислушиваясь, а затем вернулся в комнату и позвал меня.

— Вылезай, — сказал он, — говорить будем…

И я откинула одеяло. Говорить, так говорить. По большому счету, скрывать мне нечего, а он заслуживает того, чтоб знать, во что ввязался.

Я спустила ноги с топчана, поежилась под внимательным взглядом хозяина дворницкой, и он тут же сказал:

— Сначала чай попьем. А то замерзла, наверно… Голая совсем ходишь…

Я в недоумении осмотрела себя: джинсы, куртка, кроссовки… Где же голая?

— Садись, — он кивнул на стул у стола, а сам, щелкнув кнопкой чайника, принялся возиться с заваркой.

Я, пользуясь моментом, принялась оглядываться.

Раньше мне как-то не приходилось бывать в таких местах, и потому было интересно.

Комната, с окрашенными в серый цвет стенами, выглядела опрятной и жилой. Чувствовалось, что человек, обитающий тут, аккуратист.

Возле самого входа находилась стойка с инструментами, метлой, граблями, широкими такими, веерообразными, для сгребания листьев. Чуть дальше, уже в самой комнате, на полу лежал цветной короткошерстный ковер.

Я заметила, что дворник успел снять обувь у порога и теперь ходил в носках.

И, устыдившись того, что не только не стащила кроссы, а еще и на топчан, под одеяло, в них полезла, принялась снимать их, цепляя носком пятку.

В этот момент дворник повернулся, заметил мое копошение и, сдвинув брови, сказал:

— А ну прекратила. И так пол холодный.

— Но у вас же тут… Чисто… — промямлила я, пугливо поджимая ноги.

— Не особо, — сурово возразил дворник, а затем поставил передо мной кружку с парящим напитком, придвинул вазочку с печеньем и конфетами, — ешь, пей.

— Спасибо, — прошептала я, обхватила кружку, с наслаждением грея о ее бока пальцы.

Пахло от чая очень вкусно, смородиной и еще чем-то, таким же душистым.

Я аккуратно пила чай вприкуску с конфеткой и ощущала, что именно этого мне и не хватало для успокоения.