За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии

Стараясь возместить свое одиночество в первой половине дня, черноусый завязал оживленную беседу с вернувшимися после работы арестантами. Надо отдать ему должное — беседа была интересной. Он был исключительно в курсе дел всего закулисного московского мира. О политике он говорил так, как будто каждый день запросто бывал в Кремле…

Когда я еще раз поинтересовался, почему он не кушает, черноусый с таким видом, как будто этот предмет не заслуживает внимания, махнул рукой: «От такой пищи я только заболею. Я подожду! Что вы думаете — я от звонка до звонка сидеть буду? Папа обещал зайти завтра к генералу».

Из арестантской ведомости я знал, что посажен он «на всю портянку», то есть на 10 суток, из которых сидел только второй день. До последнего звонка было еще далеко.

«Неужели ты дома лучше кушаешь?» — восхищенно спросил я и сделал большие глаза. Мое наивное восхищение подействовало.

«Я дома только и вижу, что шоколад да сливки, — ответил черноусый, еще больше кривя губы. — Торты в шкафу — бери, когда хочешь. Это, конечно, днем. А вечером я всегда в Метрополе или в Москве. Там тоже покушать можно».

Он говорил таким само собой разумеющимся тоном, как будто предполагал, что каждый из его собеседников проводит вечера в этих роскошных ресторанах, предназначенных только для интуристов и «особой» публики. Большинство москвичей знает об этих местах только то, что все официанты и обслуживающий персонал этих ресторанов являются агентами НКВД и заходить туда простому смертному опасно.

Если кто-нибудь заходит туда несколько раз подряд, то затем его вызывают в НКВД, предъявляют ему его счета из этих ресторанов, каждый из которых равняется месячному заработку нормального человека, и вежливо просят подвести «дебет-кредит», отчитаться в своих доходах и расходах.

«У тебя папа, наверное, хорошо зарабатывает», — заметил один из арестантов.

«Да, не-е-ет, — снисходительно процедил сквозь зубы черноусый. — Он в ЦК работает…»

Окружающие ответили на это почтительным молчанием, продолжая посасывать благовонный «Казбек», которым их щедро наделил отпрыск папы из ЦК.

До самого отбоя черноусый развлекает нас рассказами о том, как замечательно танцует дочка маршала Тимошенко — голая, на столе или рояле, во время интимных попоек в замкнутом придворном кругу. Он смакует грязные подробности столь же грязных амурных похождений сына члена Политбюро Анастаса Микояна.

Самого Микояна он запросто называет «Стасик», его сына тоже какой-то приятельской кличкой. Судя по тому, с каким знанием дела он воспроизводит все детали, можно предположить, что и он сам участвовал в этих оргиях…

Столь же бесцеремонно черноусый открывает последние страницы запретной книги и собщает нам интимные детали из жизни самого Вождя… Закатывая глаза к потолку, он перешел к цветастому воспроизведению похождений «Васьки». Судя по всему, «Васька» был его героем и жизненным идеалом. Самой яркой чертой характера «Васьки» была его слабость к московским ресторанам и актрисам. По словам черноусого, на фронт «Васька» попадал лишь тогда, когда папе становилось невтерпеж и он просто выгонял беспокойного сына на фронт для протрезвления.

Черноусый клялся, что карьера каждой известной теперь московской артистки началась в «Васькиной» постели. Дальше следовали подробности семейной драмы режиссера Александрова и его последней жены Любови Орловой, где в тихую идиллию «Васька» вторгся просто из «любви к спорту».

Дебошам и пьяным скандалам сына Вождя черноусый посвятил по меньшей мере два часа восторженных песнопений.

«Да, твоя жизнь у тебя на лице написана», — подумал я про себя.

Дальше мы узнаем последние новости науки и техники.

«Костиков теперь тоже сидит», — заявляет черноусый, постукивая мундштуком «Казбека» по крышке картонной коробки.

Костиков — изобретатель и конструктор реактивных орудий, официально называемых в армии гвардейскими минометами и получившими у солдат прозвище «Катюша». В 1937 г. в списке высших награждений среди фамилий знаменитых генералов и работников военной промышленности впервые мелькнуло имя никому не известного инженер-капитана Костикова.

Позже он был официально объявлен конструктором «Катюши», отмечен многими высшими наградами и званием генерал-лейтенанта военно-технической службы. В годы войны благодаря исключительным боевым качествам его детища — «Катюши» Костиков считался одним из спасителей Родины в критический период войны.

«Не может быть! — усомнился кто-то из арестантов. — Такого человека и посадить…» «Это ничего не значит, — поучительно заметил черноусый, — под замком они лучше работают, чем на воле. Это уже проверено практикой. Помнишь Туполева? Единственный человек был, кто открытый счет в Госбанке имел. Заходи и бери, сколько хочешь — миллион, сто миллионов. Тоже посадили, когда пришел срок…» Черноусый совсем не дурак. Он трезво смотрит на вещи окружающего мира и строго понимает разницу. Классовую разницу. Кому — Метрополь и артистки, а кому — «под замком они лучше работают»».