За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

В реальной жизни иерархии, формируемые централизованным распределением и рынком, причудливо переплетались, как и силы, которые их формировали. Богатство, создаваемое централизованным распределением и рынком, как существовало параллельно (советская элита и «миллионеры» подпольного бизнеса), так и сращивалось (выгодное положение в системе централизованного распределения давало и преимущества в подпольной рыночной деятельности). В этом сращивании вновь проявился паразитизм черного рынка: «миллионерами» подпольного бизнеса становились в первую очередь работники государственной торговли — директора складов, магазинов, баз, продавцы. Сами они ничего не производили, но имели доступ к государственным товарным фондам, что открывало большие возможности для спекуляции.

Другим проявлением сращивания системы государственного распределения и подпольного рынка стала коррупция. Партийно-советское руководство, работники судебно-следственных органов, органов правопорядка взаимовыгодно обменивались услугами с работниками государственной торговли, которые богатели и повышали свой социальный статус за счет махинаций с товарами. Документы позволяют сказать, что коррупция проникла как в местную власть, так и в центральные ведомства, например наркоматы. Союз распределения и рынка, таким образом, сложился не только в экономике, но и в социально-политической сфере. Централизованное распределение и рынок поистине шли рука об руку в жизни первых пятилеток.

Часть I. Разрушение рынка: 1927–1930

Власть ошиблась в политике, бросив лозунг — бей по кулаку и нэпману. Били по ним, а попали по себе.

Из высказываний рабочих.

Материалы ОГПУ, 1929 год

Достаточно заглянуть в мемуары, рассказывающие о последних годах новой экономической политики — нэпа, чтобы увидеть, где прошел водораздел. До 1927 года авторы описывают изобилие рынков и еду в достатке, затем по всей стране устанавливается однообразный и скудный рацион: черный хлеб да постные капустные щи. Всего за несколько лет относительное благополучие нэпа сменилось карточками и голодом. Для того чтобы объяснить столь резкие перемены, необходимо понять, что в системе отношений, обеспечивавших благополучие нэпа, было нарушено, чем новая система снабжения населения отличалась от нэповской и какие последствия это имело. Архивные документы позволяют восстановить драматичную картину слома нэповской торговли и установления господства государственной.

ГЛАВА 1. КАРТОЧКИ И ГОЛОД — ПОЧЕМУ?

На чем покоилось благополучие НЭПА

Не стоит идеализировать нэп. Он не стал золотым веком ни для города, ни для деревни. Допущение рыночных отношений позволило восстановить разрушенное войнами и революциями хозяйство страны, но уровень материального обеспечения населения оставался невысоким. Не изобилие, а относительное благополучие между разрухой Гражданской войны и голодной жизнью первой пятилетки — вот чем был нэп. По мере роста денежных доходов населения начала сказываться ограниченность производства и торговли: к концу 1920‐х годов уже остро ощущался дефицит товаров[11]. Однако следует признать, что во время нэпа голод не угрожал стране. Питание населения улучшалось год от года, что фиксировали регулярные обследования, проводимые ЦСУ[12]. Высшей точкой стал 1926 год.

Благополучие нэпа покоилось на нескольких китах. Главный из них — индивидуальное крестьянское хозяйство. Благодаря ему более 80 % населения страны обеспечивали себя сами. Являясь монопольными производителями продовольствия и сырья, крестьяне распоряжались выращенной продукцией по собственному усмотрению. Их единственным серьезным обязательством перед государством был сельскохозяйственный налог, который с 1924 года уплачивался деньгами. Крестьянин сам планировал свое хозяйство — сколько посеять, сколько оставить в закромах, сколько продать. Он жил по принципу — в первую очередь обеспечить себя. Поэтому, по словам Алека Ноува (Alec Nove), крестьянин к концу нэпа по сравнению с царским временем больше ел, но меньше продавал. Внутри крестьянского двора кустарным способом производили и одежду, и обувь, и нехитрую мебель, и домашнюю утварь. Да и что оставалось делать? Сельская торговля не баловала изобилием и была лишь дополнением к полунатуральному крестьянскому хозяйству. Если крестьянин шел в сельскую лавку, то не за хлебом и мясом. Он покупал там то, что не мог произвести сам: соль, спички, мыло, керосин, ситец.