За годом год

С ожесточением, точно мстя себе, Валя взялась за книги, которые дал ей тогда Василий Петрович. Да это было и необходимо для нее: чужая мудрость стала как бы прибежищем от своих огорчений, она обогащала Валю, примиряла с собой. Дивная, неведомая область человеческих поисков и дел открылась перед нею. Древний Восток, Греция, Рим, Византия!..

Едва различимые во мгле столетий, предстали египетские города — странное сочетание бедности с богатством. Кривые, узкие улицы, в беспорядке разбросанные, с плоскими крышами дома из сырцового кирпича, роскошные царские резиденции и обок, на каменистых террасах, гордость Египта — города мертвых. "Какое глумление над простым человеком!"

Палило солнце. Над головой синело чистое небо. Желтым маревом дымилась пустыня. И, словно караван, в глубь нее уходили серо-желтые пирамиды. Будто провожая их, рядом застыли поминальные храмы и красноликие сфинксы… Но там, у древних египетских зодчих, невольников и полуневольников, родилось гордое стремление — связать то, что делали руки человека, с тем, что создала природа!

А дальше?

Пришли не более милостивые Ассирия и Вавилония. Там пугала сама красота. Обнесенные толстыми стенами, города замкнулись в прямоугольную форму. Главенствуя окрест, на высоко насыпанных террасах поднялись цитадели дворцов и громадные трехъярусные черно-краснобелые башни — зикураты, напоминавшие ступенчатые усеченные пирамиды. На их вершинах стояли голубые павильоны, а на ступенях росли деревья…

И все-таки это не было так просто!..

Валя как бы побывала на побережье Эгейского моря с его бухтами и скалистыми островами, в гористом Пелопоннесе, в холмистой Аттике, покрытых вековыми дубами, кедрами, пиниями, вечнозеленым лавром. Перед ней, чаще на склонах мреели обнесенные стенами белые города. Над жилыми кварталами, в центре, поднимались, тоже огражденные стенами, акрополи — чудесные ансамбли из храмов, сокровищниц, храмиков и монументов. Синело всегда безоблачное небо, на фоне его несказанно красиво светился мрамор колонн и статуй. Связывая главные храмы акрополя с пейзажем, зодчие ставили их параллельно господствующему над окрестностью склону или морскому побережью. Но зато, чтобы обогатить эту упрощенную композицию, живописно размещали второстепенные строения и делали входы с углов. Перед тем, кто входил, акрополь открывался картина за картиной, в которой господствовало всегда одно какое-нибудь здание. Здесь родилась и агора — первая в мире городская площадь.

Это было проявление осознанных сил, человеческого таланта, почувствовавшего дыхание свободы. Город принадлежал человеку и богам, сотворенным по его образу и подобию.

Здесь было доказано — красота, созданная руками человека, может быть такой же чудесной, как и красота природы. И отсюда в города последующих времен, как завет и наследство, перешли театры, стадионы, гимназии.

А римские города!

Они были военными, административными, торговыми, портовыми и даже курортными. Их основание начинали с торжественного этрусского обряда. Вокруг будущего города бронзовым плугом проводили борозду. Она считалась священной, и на ней потом воздвигались городские стены. По легенде, так был заложен и Рим.

Его архитектурный центр образовали дворцы цезарей на Палатине, известный всему миру Колизей — четырехъярусный амфитеатр, возвышающийся даже над вершинами окрестных холмов, группа капитолийских храмов и система форумов с базиликами, портиками, храмами. Валя как бы наведала Колизей, видела, как насмерть дрались гладиаторы, как рвали друг друга звери. Огромная его арена иногда наполнялась водою, и тогда можно было стать свидетелем настоящих морских сражений, происходивших на арене. В редкие пасмурные дни над амфитеатром натягивали золотистый шелк, и он создавал иллюзию солнечного света. Так римские императоры покупали себе популярность и поддержку простолюдинов.

"Все дороги ведут в Рим!" И действительно, с разных сторон бежали к нему дороги, вливаясь в замощенные улицы. Так стихийно возникали улицы радиального направления, которые стремились к центру, к Римскому форуму. С отдаленных гор высокие акведуки подводили воду к большим резервуарам, откуда она по свинцовым трубам шла в жилые дома. Воды было много. Вода била из многочисленных фонтанов. Вода питала огромные бани и цирки. Зеленели сады и парки. По Марсову полю тянулись лавровые и платановые аллеи. В колоннадах портиков вились плющ; виноград. Пышный многоэтажный Рим вобрал в себя отшумевшую славу греков и соединил ее с жестоким величием древнего Востока.

Валя представляла это, и ее полнила горьковатая, но зато двойная радость. Горьковатая потому, что, оказалось, она до сих пор не знала того, чего нельзя не знать. Двойная потому, что познанное утверждало и других и ее. Перед Валей раскрывались пути истории, процесс накопления опыта человечеством, его отнюдь не легкий полет все выше, и это сулило пригодиться. Даже очень, В античном градостроительстве Валя видела и такое, что непосредственно пришло в ее родной город, помогая и мешая ему, А Валя уже чувствовала — без пера ей не жить.