За горизонт

Нарождающиеся над океаном кучевые облака, похожие на замерший пар, приближались. Шар медленно погрузился в огромное облако. Путешественников окутал туман, наполненный матовым светом. Дышалось в нём, как в предбаннике в морозный день, когда пар успевает наполнить его во время открывания двери. Высокая влажность вызывала лёгкий спазм во время глубокого вдоха.

Корзина и всё имущество покрылись влагой.

– Прометей, что-то стало холодать, – намекнул Иван.

– Сейчас спустимся под облака, я снова разожгу горелку, – пообещал он.

Нижняя граница облаков была чёткой, будто облака лежали на невидимой твёрдой поверхности. Шар выскочил из неё, и сразу стало теплее. Прометей вновь проверил направление движения воздушного потока.

– Пока что движемся куда надо, – довольным голосом произнёс Прометей. – Будем держаться этой высоты.

– У тебя есть какая-нибудь трава от головной боли? – спросил Иван.

– Есть. Сейчас заварю, – он разжёг горелку, выставив несильное пламя, и прислонил к нему железный ковш с деревянной ручкой.

Вода вскоре закипела. Прометей бросил в ковш пучок сушёной травы и немного погрел воду, чтобы заварилось быстрее.

– Готово. Пей осторожнее, чтобы не обжечься. Мне кажется, из-за гипоксии снизилась чувствительность кожных рецепторов.

– Из-за чего снизилась? – переспросил Иван, наперёд зная, что забудет значение диковинного слова через час.

– Гипоксии. Это когда организм недополучает кислород.

– А-а-а, понятно, – Иван приложился губами к горячему металлу ковша. В нос ударил острый запах пахучей травы. – Пованивает.

– Пей, не бойся, не отравишься.

Иван подул и сделал маленький глоток. Горькая вяжущая жидкость растеклась по рту.

– У-у-ух, – его передёрнуло.

– Пей, скоро полегчает.

Иван сделал ещё несколько глотков, пока у него не начался неконтролируемый рвотный рефлекс, как только жидкость касалась губ.

– Не могу больше, – он вернул ковш Прометею.

– Как ребёнок, – Прометей сделал несколько глотков, прищурился, скривил лицо и выдохнул: – Гадость.

Однако эффект от напитка не заставил себя ждать. Кожу головы закололо мелкими иголочками, вызывающими массирующий эффект. Он расслабил мышцы и боль ушла.

– Один минус у этого лекарства. – Прометей слил остатки отвара в походную деревянную бутылку.

– Какой?

– Двухдневный запор.

Иван рассмеялся. Деликатная проблема не показалась ему существенной. Расстройство желудка в их условиях доставило бы больше проблем.

– Это ничего, будет, чем заняться и о чём поговорить в ближайшее время. Кстати, а что там в бутылке гремело, мы так и не выяснили, – вспомнил он о найденной на острове бутылке.

– Точно, – Прометей вынул находку. Откупорил крышку и попытался снова вынуть предмет.

Видимо, от старости он потерял форму и не пролазил в горлышко. Пришлось применить шомпол, которым Прометей чистил сопло горелки. Он захватил предмет, и потянул его вместе с шомполом вдоль горлышка. Предмет захрустел, из бутылки посыпались кусочки пластика. Иван подставил руки. Даже ненужный пластик казался драгоценностью.

В руки Ивану упал расщепившийся предмет цилиндрической формы. Из него вывалился цилиндрик поменьше. Прометей заглянул в бутылку, убедился, что в ней пусто, отложил её в сторону и взял из рук Ивана артефакты. Его больше заинтересовал маленький цилиндр, похожий на скрученную бумагу, но завёрнутую в прозрачный когда-то пластик.

– Это послание, – произнёс он с благоговением. – Из прошлого.

Опасаясь, что с годами бумага истлела, Прометей обращался с находкой с крайней осторожностью. Пластик от прикосновения пальцев шелушился и облетал. Несмотря на прохладу, на лбу Прометея выступила испарина.

Он нашёл край свёрнутой бумаги и отделил его кончиком ножа. Бумага поддалась его усилиям без повреждений. Прометей вытер пот со лба и протёр глаза.

– Света не хватает. Иван, убери голову, загораживаешь, – попросил он друга.

– Пожалуйста, – Иван пригнулся.

Неожиданно кусок бумаги отломился, когда Прометей продолжил раскручивать цилиндрик.

– Пересохла, – Прометей засуетился, полез за пазуху и снял с ремня фляжку с водой. – Проверю на краешке, будет польза или нет.

Он смочил мокрым пальцем край записки и подождал, когда влага впитается. Затем потрогал.

– Хм, кажется, бумага стала не такой ломкой, – он смочил ещё и снова подождал.

Артефакт открывал свою тайну нехотя. Бумага за долгое время потеряла всякую пластичность. Она разваливалась от любого неверного движения. Для Прометея исчезло понятие времени. Он сконцентрировался на движении рук, как хирург, производящий ответственную операцию.

Ивану пришлось молча взять в руки измерительный инструмент, чтобы выяснить направление полёта шара. Ветер дул в нужную сторону. Иван бросил взгляд на «компас». Его значение расходилось с произведёнными им измерениями.

– Прометей, здесь кто-то не умеет измерять или твой компас врёт.

Прометей на мгновение оторвал от кропотливой работы голову и глянул на компас, затем на солнце.

– Поздравляю, мы рядом с северным магнитным полюсом, а значит, скоро пройдём и мимо географического, – произнёс он обыденно и снова занялся запиской. – Не обращай пока внимания на компас.