За горизонт

Она дала Матвею возможность поспать, гребя в одиночку. Когда он проснулся и перекусил, вместе они смогли хорошо поднажать и удалиться от берега на большое расстояние. Глория медленно приходила в себя. Зелёный оттенок лица сменился обычной бледностью. Любая просьба перекусить пока что вызывала у неё неконтролируемые рвотные позывы. Когда Матвей и Кейт, чтобы синхронизировать свои смены, вместе легли спать, над ухом сестры раздался шёпот Глории:

– Я в туалет хочу, – произнесла она виновато, будто это было чем-то неприличным. – Как?

– Совсем, – смутилась сестра.

– Я думала, у тебя всё вышло ртом.

– Я тоже так думала.

В таком ограниченном пространстве справление естественных надобностей превращалось в деликатную проблему. Глория, измученная морской болезнью, теперь была одержима новой напастью и бросала на Матвея взгляд, полный надежды, что он не проснётся, пока она не справится с ней. Матвей знал, что эта неловкость будет иметь место, потому и договорился заранее с Кейт, что каждый раз будет изображать спящего, пока сестра не привыкнет. Между собой любые стеснения они преодолели давно.

В этот раз он спал на самом деле, глубоко и без сновидений. За день отвыкшие от гребли руки натёрлись до мозолей. У Кейт они появились ещё раньше. Пришлось перевязать весло теми лоскутами, что были приготовлены для бинтования его раны. Так мозоли почти не натирались и меньше раздражали уже имевшиеся.

Рана сочилась сукровицей. На месте входа пули наросла болячка, из-за постоянного движения ногой она трескалась и тогда выступала кровь. В целом же рана будто бы затягивалась, хотя ещё было непонятно, как организм отреагирует на инородное тело, застрявшее в мышцах. Боль варьировалась от времени суток, усиливаясь перед самым просыпанием и утихая к обеду. Матвей, чтобы её утихомирить, задирал ногу вверх или держал на борту. Опущенная вниз нога болела сильнее.

Спать на воде сёстры привыкли почти сразу. Их перестала пугать волнующаяся безбрежность, принимаемая за зыбкость. Океан укачивал, помогая заснуть. Солёные ветра, стаи морских птиц и животных, сопровождающие шлюпку, разбавляли однообразие дней. Однако сильнее всего их разнообразил бесконечный труд на вёслах, от которого ныла спина и болели руки.

Ладони Кейт, не привыкшие к такому труду, кровили сорванными мозолями. Матвей берёг её, как мог, не позволяя работать слишком много, но его молодая жена была непреклонна в желании скорее отдалиться от родительских берегов. Перед сном ей делали повязки из сухих водорослей. За ночь раны подсыхали. Оставаясь в покое дня три, они может быть и зажили бы, но Кейт не оставляла им шанса.

К исходу первой недели рана Матвея покраснела по краям и начал пугать гнойными выделениями. Организм не принял инородное тело. Стоило опасаться гангрены. Стерильности на борту шлюпки не было никакой, обработать рану было нечем. Вдобавок он почувствовал, как у него поднялась температура. Матвей решил извлекать пулю, наплевав на боль. Запускать процесс не стоило. Сёстры, при мысли потерять Матвея и остаться наедине с океаном, испытали шок.

– Матвей, я без тебя и дня не буду жить, – предупредила Кейт. – Я понятия не имею, что делать с этой шлюпкой и куда плыть. Если с тобой что-нибудь случится, я прыгну в воду и утоплюсь. И Глория тоже.

– Я вас понял, девчата. Ничего со мной не случится, надо только вынуть пулю.

Матвей решил использовать шомпол из автомата. Ничего другого пригодного для извлечения пули из маленького отверстия он не нашёл. Матвей согнул шомпол пополам, приложил его к большому и указательному пальцам и попросил Кейт примотать его к ним. Получился пинцет с хорошей сенсорикой. Матвей потренировался им на предметах, лежащих на дне шлюпки. Получалось неплохо.

Прежде, чем совать его в рану, Матвей продезинфицировал его над пламенем. Глория смотрела на его приготовления как на мистический ритуал, с любопытством и опаской. Кейт была готова, больше всего желая удачного исхода операции.

Матвей поднял штанину и сковырнул насохшую болячку. По ноге потекла густая желтоватая жидкость с розовыми включениями. Матвей выдохнул, стиснул зубы и просунул в рану концы шомпола. Почти сразу они стукнулись о металлический предмет.

– Кажется… кажется пулю выдавило из раны, – он вытер рукавом со лба пот и снова полез в рану.

Он сконцентрировался на ощущениях. Со стороны совсем не было слышно, что происходит в ране, но Матвей ощущал это пальцами. Он пытался ухватить скользкую пулю краями шомпола. Они скользили по круглой поверхности пули, будучи сами круглыми. Гной добавлял процессу проблем, снижая трение. Боль мешала сконцентрироваться.

Пришлось войти в рану под углом, травмируя мышечную ткань. Матвей причитал, но сам себя не слышал. Зато его слышали сёстры, взявшие друг друга за руки, со страхом, уважением и жалостью взирая на манипуляции Матвея. В их представлении он был сверхчеловеком, способным не чувствовать боль, ориентироваться по небу и знать всё обо всём.

Дрожащими руками Матвей вынул из раны пулю. Бросил её на ладонь левой руки и рассмотрел вблизи.