За горизонт

– Ветер несёт запахи в ту сторону, значит медведь унюхать нас сможет только оттуда и нападать будет с той стороны, по своей дикой привычке стараясь маскировать запах, – решил Матвей. – Если только рана не лишила его медвежьего здравомыслия. Иначе каюк.

– Да сдох он, поди, уже, – Павлу хотелось в это верить.

– Сдох, не сдох, мы не знаем. Будь внимательнее.

Матвей сплюнул под ноги от досады, что всё так резко поменялось в худшую сторону. Невесть откуда взявшийся ливень только усугублял положение. Они потеряли направление, не знали, что стало с раненым медведем, душа томилась по детёнышу хищника. Хотя, кажется, последнее было свойственно только Матвею. Павел переживал только о собственной безопасности и своём авторитете, которого здорово поубавилось.

Издалека будто бы донёсся шум прибоя. Матвей прислушался. За шуршанием дождя едва-едва слышались раскаты шторма.

– Слышишь? – Матвей поднял вверх указательный палец.

– Что? – лицо Павла исказил ужас.

– Прибой.

– А-а-а, – облегчённо произнёс напарник. – Нет, не слышу.

– Море там, – Матвей указал в сторону, откуда слышался прибой. – Идём.

Он решил дойти до берега, а там определиться в какую сторону идти вдоль него. Ему хотелось наткнуться на утёс, служивший отличным ориентиром. Перелыгин и Заремба, наверное, здорово волновались по поводу их отсутствия. Командиру, случись что с ними, попало бы здорово.

Шум прибоя слышался всё отчётливее. Трава и лишайник поредели, и вскоре ступать пришлось по голым камням. Они вышли к обрывистому берегу, под которым, метрах в трёх, о камень бились волны, высоко поднимая пену.

– Не припомню такого берега, – Павел почесал мокрую голову. – А ты?

– И я. Наверное, мы прошли до края прохода, в который заплыли, – догадался Матвей. – Надо идти вдоль берега. Если волны будут стихать, то мы идём в верном направлении.

– Ага, да, – Павел был согласен на всё, доверив товарищу функции следопыта.

Они двинулись вдоль каменистого берега, то приближаясь, то удаляясь от края из-за сложного рельефа. В отличие от дождя, шум шторма стихал. Матвей радовался тому, что оказался прав и ожидал вскоре увидеть свой лагерь.

Из пелены дождя показался утёс. На лишайнике остались рыжие пятна крови и следы медвежьих когтей. Матвей многозначительно указал на приметы. Павел согласно покачал голов, догадавшись, что это тот самый утёс возле лагеря. Они обошли его бодрым шагом, решив, что теперь им ничего не угрожает. Павел даже вышел вперёд, в своей манере, желая показать остальным, что в их паре он был ведущим.

Матвей не стал на это реагировать, снисходительно улыбаясь в спину напарника. Тот топал, как на параде, поднимая брызги. Матвей смотрел ему на ноги и вдруг, ему стало не по себе. Напарник ступил в небольшую красную лужицу, разлетевшуюся жёлтой пеной из-под ног.

– Стой! – Матвей рванул Павла на себя, ухватившись за пояс.

– Что опять? – недовольно спросил напарник.

– Кровь, – Матвей зачерпнул воду в ладонь и поднёс её Павлу.

Красная вода стекла по ладони, в ней остались красные кровяные сгустки.

– Медвежья? – с надеждой спросил напарник.

– Не знаю. Так близко он не подходил, когда ты его ранил. Видимо, пришёл отомстить.

– Ты вечно придумываешь всякую ерунду, Матвей, – укорил напарник. – Фантазёр. Мужики наши, наверное, его раньше нас и разделывают. Ста-ас! Заремба-а-а! – закричал он, думая, что находится в нескольких десятках шагов от лагеря.

В ужасе от поступка Павла, Матвей шлёпнул его по затылку, чтобы заткнуть. Напарника это взбесило. Он развернулся и наотмашь ударил Матвея по лицу.

– Хватит, придурок! Я тебе не пацан, чтобы мне указывать! – Павла мгновенно бросило в краску, голос поднялся на несколько тонов выше. Он был вне себя от ярости и не собирался сдерживаться.

Сверкнув глазами на ошалевшего Матвея, он развернулся и пошёл вперёд. Матвей остался на месте, взяв автомат наизготовку. Предчувствия его говорили о том, что ситуация намного хуже, чем хотелось верить. Прислушиваясь ко всем звукам, осторожно ступая, Матвей тоже пошёл вперёд. Снова попалась кровь под ногами.

Где-то впереди Павел снова позвал своих, и то, что он не получил отклика, ещё больше напугало Матвея. Они были почти на месте. Спина напарника появилась перед ним внезапно. Павел будто замер, стоял не шелохнувшись.

– Ты чего застыл? – спросил Матвей.

Павел начал медленно поворачиваться. Прежде, чем увидеть, что он держит в руках, Матвей увидел его глаза, полные ужаса. В руках Павел держал часть тела, половину предплечья и кисть, в которой был зажат лёгкий топорик, которым Матвей разделывал рыбу. Судя, по остаткам одежды, рука принадлежала Перелыгину.

– К шлюпкам, – прошептал одними губами Матвей, – живо.

Павел снова включился.

– А? Да. Я за тобой.