За городом

- О, Джон, не поступай так опрометчиво, - воскликнула миссис Денвер, положа свои руки на его рукав. - Я так мало видела тебя, Джон. Только три года после того, как ты вышел в отставку. Не оставляй меня опять. Я знаю, что это слабость с моей стороны, но я не могу выносить этого.

- Ну, моя милая жена, будь тверда, - сказал он, гладя рукою ее волосы с проседью. - Мы, мать, честно жили с тобой вместе и, по милости Божьей, умрем в чести. Каким бы образом ни были сделаны долги, их нужно заплатить, а долги нашего сына - это и наши долги. У него нет денег, а может ли он найти их? Найти их он не может. Что из этого следует? Это мое дело, и тут есть только одно средство.

- Но не может быть, чтобы дела были уж так дурны, Джон. Не лучше ли нам подождать до завтрашнего дня, когда он повидается со своими кредиторами?

- Они могут дать ему отсрочку только на короткое время, моя милая. Но я не зайду так далеко, чтобы потом уже нельзя было отказаться. Нет, мать, не удерживай меня! Это непременно должно быть сделано, и тут никак нельзя уклоняться, - он отцепил ее пальцы от своего рукава, толкнул ее потихоньку в кресло и поспешно вышел из дома.

Меньше, чем через полчаса поезд, на котором находился адмирал, подъехал к вокзалу "Виктория", и старик очутился среди густой шумной толпы на платформе, где все толкались, стараясь пробраться вперед. Теперь ему стало казаться, что трудно выполнить тот план, который дома он считал удобоисполнимым, и он сам не знал, с чего начать. И старый моряк в своей паре из серого твида и черной касторовой шляпе медленно подвигался вперед с опущенной вниз головой и наморщенным от недоумения лбом, среди толпы деловых людей, каждый из которых шел быстрыми шагами в определенном направлении. Но вдруг ему пришла в голову одна мысль. Он пошел назад к железнодорожному киоску и купил номер газеты. Он несколько раз перевертывал ее страницы до тех пор, пока не отыскал известного столбца; тогда он ее расправил и, перейдя на другую сторону залы, уселся на скамейку и принялся читать на досуге.

И когда он читал этот столбец, ему стало казаться странным, что еще есть на свете люди, которые находятся в стесненных обстоятельствах и нуждаются в деньгах. Здесь был целый ряд публикаций, гласивших о том, что есть такие джентльмены, которые не знают, куда поместить излишек своих доходов и которые громко взывали к бедным и нуждающимся, чтобы те пришли и освободили их от этого бремени. Вот тут публикация о каком-то простодушном человеке, который, не будучи ростовщиком по профессии, всегда был готов ответить письменно и т. д. Вот еще какой-то услужливый субъект, который давал деньги взаймы, от десяти до десяти тысяч фунтов стерлингов, без всяких издержек или залога в самое короткое время. "Деньги могут быть выданы через несколько часов", - так говорилось в этой заманчивой публикации, и воображение рисовало такую картину: посланные бегут, сломя голову, с мешками золота на помощь к выбившемуся из сил бедняку. К третьему джентльмену нужно было обращаться со всеми делами лично, он давал деньги под какой угодно залог или вовсе без залога; для него, по словам его публикации, было довольно только одного обещания на словах, а затем он никогда не брал больше пяти процентов. Эта последняя публикация поразила адмирала, так как она подавала самые большие надежды; у него разгладились морщины, и когда он читал ее, то лицо его уже не имело такого мрачного вида, как прежде. Он сложил газету, встал с места и очутился лицом к лицу с Чарльзом Уэстмакотом.

- А, это вы, адмирал!

- А Уэстмакот!

Чарльз всегда был любимцем моряка.

- Что вы тут делаете?

- О, мне нужно было сделать тут одно маленькое дельце для тетушки! Я никогда не видал вас прежде в Лондоне.

- Я его терпеть не могу. Я в нем задыхаюсь. По эту сторону Гринвича весь воздух испорчен. Может быть, вы хорошо знаете все улицы в Сити?

- Да, некоторые знаю. Видите ли, я всегда жил неподалеку от города и часто исполняю поручения тетушки.

- Может быть, вы знаете Бред-Стрит (Хлебную улицу)?

- Это за Чипсайдом.

- Ну, так как же вы, поплывете на эту улицу отсюда? Составьте мне курс, и я буду его держаться.

- Послушайте, адмирал, мне нечего делать, и я с удовольствием провожу вас туда.

- Так вы хотите меня проводить? Ну, что же, я буду вам очень благодарен. У меня есть там дело. Смит и Гэнбюри, комиссионеры в Бред-Стрит.

Оба они пошли по направлению к реке, а потом дальше вниз по Темзе до площади св. Павла; адмиралу гораздо больше нравилось идти пешком, чем ехать в омнибусе или кэбе. Дорогою он рассказал своему спутнику о своем деле и о тех причинах, по которым он его предпринял. Хотя Чарльз Уэстмакот был мало знаком с жизнью, которую вели в Сити, и с тем, как там велись дела, но все-таки он был опытнее адмирала в этом отношении и потому решился не оставлять его до тех пор, пока тот не кончит своего дела.