За границами легенд (СИ)

— Конечно его! — проворчала эльфийка, — Ведь мой папа самый лучший! Надо было выбрать его! Я бы и сама вбырала… — потупилась смущённо, — Но он один такой… — вздохнула тоскливо, — Мне не досталось.

Мы рассмеялись. Правда, смутившись, примолкли. Взволнованно глядя в сторону покоев, где лежала королева. Лекари там что-то обсуждали о травах. Но, судя по тону, вроде ничего слишком критического не было: они не суетились.

— И та, рыжеволосая, что за лекарем убежала, наша, — сказала я с гордостью.

— Быстрые вы, — брат вернувшийся усмехнулся.

— Это ещё не всё, — Нэл усмехнулся ещё веселее его, потом посерьёзнел, — Правда, пока не понял, куда делся наш меньшой, — на дочку посмотрел строго, — Вы где младшего брата потеряли?

Она плечами пожала, потом заинтересованно потянула незнакомого паренька за рукав.

— А ты кто?

— Друг, — торопливо ответил тот, — Друг семьи.

— А я про тебя ничего не слышала! — девочка недоверчиво надула губу.

— Ещё услышишь! — не остался в долгу тот.

— Но почему… летопись Забытых? — Хэл растерянно посмотрел на нежданного гостя.

— Но ведь Забытые — это часть чьих-то родов. Нельзя же просто взять и выбросить кого-то!

— Нельзя! — серьёзно кивнула моя дочка.

Мы молчали все долго. Надоели ей — и она ушла от нас подальше. Бросила на ходу:

— А сладости со вкусом лепестков роз были вкусные! Спасибо! Я все съела!

И ушла невозмутимо. Вот вредина! Вся в меня, красавица. Хотя, конечно, до старшой этой тихоне ещё далеко. Она добрее будет.

— Но почему ты не хочешь вернуться как Лэр? — король эльф серьёзно посмотрел на него, — Ты много помнишь. Мог бы и доказать.

— А зачем? — он вздохнул, — У меня новая семья. Жизнь новая. Да и наше дело летописное и компания Матарна мне нравится, — он вдруг улыбнулся, — Я же так мечтал выбраться из Эльфийского леса! На свободу убежать. А теперь могу идти, куда хочу. И к власти у меня душа никогда не лежала. А тут и дело полезное. Да ведь… должен же кто-то помнить о Забытых?

Проворчала, притворяясь сердитой:

— Сбежал от ответственности!

— А ты сначала докажи, что из-за Грани возвращаются! — он мне нагло подмигнул.

Вздохнула. Не так-то и легко будет найти много доказательств. Я вот только одно знаю, такое вредное.

Правда, посерьёзнел парнишка быстро, осторожно книгу открыл на определённом месте. Ещё несколько страниц перевернул. Там был потрет эльфа, очень похожего на короля.

— Младший брат одного из давних правителей, — добавил новый Лэр, — Я, кажется, родился снова именно в его роду, среди его потомков. В общем-то, я книгу принёс. Не знал, стоит ли. Но думал, не показать ли вам его. Но не решался. Потом вот соскучился по моему любимому инструменту, а вы меня застукали. И вот, кстати… — и книгу в другом месте открыл. Отлистал назал пару десятков страниц. Он, кажется, хорошо помнил кто и в каком порядке, за кем. Остановился на портрете девушки, девочки почти, очень милой, — Она тоже Забытая нашего рода. Правда, погибла быстро. Сломалась вне Леса. От неё не осталось потомков.

Он вздохнул и продолжил грустно:

— Я случайно нашёл упоминание о ней в легендах Синего края. Где-то у моря. Она пришла в портовый город. Эльфийка. Никому не говорила, откуда, почему одна. В платье грязном и оборванном. Только силуэт вышивки выдавал, что платье было роскошное. Она пела в трактирах за медяки. Ей охотно кидали. К ней мужчины приставали. В неё был влюблён какой-то молодой художник. И один старый. Копию копии того портрета хранят в королевском дворце Островной страны. Считают картину потрясающе красивой. Меня, правда в дворец не пустили. Я ночью залез. Но при свете факелов всех оттенков и мазков не видно. Но она была очень красивая. С грустной, очень грустной улыбкой. Говорят, от этой улыбки сердце старого художника дрогнула. А юный просто любил любоваться ею. Его картины с ней до нас не дошли. Вроде. Он просто канул в безвесности.

Полукровка грустно рукою провёл по щеке девушки. Лишь набросок. Одним цветом. Но она явно была красивая.

— Её изнасиловал пьяный моряк. Она с горя утопилась. После того старый художник продал свой дом — он уже что-то нажил, благо иногда рисовал богатых — и приютским девушкам раздарил, выходящим в жизнь. Чтоб могли купить себе что-то в приданное. Кто-то из них благодаря ему хорошо устроился. А он, обезумив, ходил с мечом по ночам, в порту. Защищать. Кого-то защитил. Там же его убили. Зарезали. А кто — неясно.

— Значит, это тоже — часть нашего рода, — вздохнула, — Такая грустная история!

— Если бы не тот художник, не его картина и странная поздняя любовь — о ней бы не осталось никаких следов, — парнишка снова погладил по щеке её, — Но это часть нашей истории. Только… я боюсь, что следы от всех Забытых мы уже не найдём. А среди них были… могли быть и другие… из нашего рода. То есть, из вашего.

Погладил книгу, по тексту, аккуратно записанному, красивыми буквами.