За границами легенд (СИ)

Но как ни гадко было моё положение, мягкий голос менестреля и его история захватили меня, обняли и понесли в чужое прошлое, как будто подсмотренное рассказчиком…

Тот мастер был слишком горд. Кроме творчества его ничего не занимало. Хотя и дрался он вполне себе достойно, хотя мог преуспеть в воинском искусстве, однако мечтал создать нечто удивительное, превзойти других мастеров, прославиться. Когда его заставили воевать с врагами — он убивал тех безжалостно. Но за свою гордость и пренебрежение к людям, в том числе, к родителям и старшему брату, мастер поплатился. В осаждённом городе он увидел, как издеваются над мальчишкой, как вырывается из рук смеющихся воинов мать ребёнка, услышал её надрывный крик — и его сердце дрогнуло. Хоть и прозвали этого мужчину на родине «Каменным мастером», однако ж было сердце его не из камня. Он защитил её, как женщину «на которую глаз положил», заодно спас её сына. Потому что понял: ей жизнь ребёнка дороже собственной. Женщина сочла защитника добрым человеком и отплатила за спасение, как могла. После страстной ночи гордый мастер понял, что у него не хватит сил расстаться с ней.

Такой поворот вызвал бурю комментариев, так как, с одной стороны, в столовой были посетительницы и стряпухи, с другой, добрые чувства к врагам считались постыдными. Впрочем, нашлось и несколько людей бывалых, знавших, что иногда бывают очень сильные чувства, которые поглощают разум и завладевают душой. Они как накатят большой волной — так и раздавят. И утопить могут. И вырваться от них нелегко.

— И какой ж из него мужик после того?

— Да как он мог?!

— Ах, эта молодость, любовь… глупости и ветер в голове!

— Ну, бывают такие бабёнки!

— Папа, я не понял… а что было ночью?

— Молчи, сопляк! Потом поймёшь!

— Так и до предательства родной страны недалеко дойти!

— Зарезать бабу и щенка её — и всего-то делов!

Менестрель сделал долгую паузу, чтобы выпить поднесённую ему кружку с квасом, заодно, чтобы немного попялиться на меня.

— Ну, а чё там дальше-то было?! — возмутился один из слушателей.

— Утром он ушёл вслед за войском, — спокойно ответил парнишка, продолжая смотреть на меня.

— Вот так всегда! — вздохнула одна из стряпух.

— Так и надо! — звучно хлопнул себя по ноге плотный и широкоплечий мужчина разбойничьей наружности.

— А через месяц, когда вернулось войско новодальское домой, сбежал мастер обратно в Светополье, — с улыбкой закончил менестрель, — Нашёл ту женщину — и остался жить в её доме, притворяясь крестьянином из дальнего захолустья. С сыном её он не ладил никогда, но вот женщина та его безумно любила. И он, говорили, её любил.

— Тьфу ты! — один из слушателей смачно сплюнул на пол, — И о такой дряни рассказывать?!

— Но на том история не закончилась, — улыбка парнишки стала шире.

— Ну, разумеется! — проворчал отец маленького мальчишки.

— Что же с ними стало-то?

— Может, её сын за убитого отца отомстил?

Менестрель некоторое время задумчиво молчал, потом тихо произнёс:

— Эх, кушать хочется!

И ему тотчас принесли суп и жаренную картошку, чуть позже — колбасу. Он спокойно поел, предложил «поделиться с прекрасной дамой», но я сказала, что в верных рыцарях не нуждаюсь.

— Твоё сердце занято? — грустно уточнил менестрель.

— Слушай, а с чего такой интерес к грязной девице в неподобающей одежде?! — возмутилась я.

На что последовал следующий ответ:

— Ты напомнила мне моё вдохновение.

Последовал оглушительный хохот присутствующих.

А я проворчала:

— Думаю, тебе вполне хватит вдохновения твоего.

На сей раз засмеялись лишь некоторые из собравшихся. А парнишка сильно помрачнел. Неужели, он в меня влюбился? Но вроде ж не с чего! Я его впервые вижу. Полагаю, и вид у меня, ещё не полностью оправившейся от раны, пробиравшейся по подземному ходу и находящейся в дурном настроении после встречи с бабником-отцом, не ахти какой.

— Ну, а что было дальше? В твоей истории? — уточнил мужчина, до того всё время молчавший.

Он ни улыбнулся, ни нахмурился, не засмеялся ни разу. Просто молча ел и внимательно слушал. Даже слишком внимательно. Судя по выправке и оружию — воин. Возможно, кто-то из местной стражи. Ох, как бы не сочли юнца вражеским разведчиком или подстрекателем к объединению с ворогами! Так ведь могут прирезать на месте, без каких-либо разбирательств. Но разве это имеет какое-то отношение ко мне? Я ненавижу мужчин. Пусть даже они все друг друга перебьют в войне — я не расстроюсь. Но… но этот парнишка меня накормил, когда я обессилела от голода. Он был со мной вежлив. И наплевать, что там двигало им, решившим позаботится о девице с такой странной внешностью. Однако у меня никакого оружия нет. Значит, для драки потребуется схватить у кого-то из рук нож или использовать какие-то предметы…