За границами легенд

Лица у всех древних магов были спокойны. На банду разбойников не похожи. На родственников тоже. Любой бы прошёл и не обратил внимания. Вот только воздух сгустился и пространство застыло в напряжённой тишине. Вспышка света. Запылали ярко-ярко серебристые силуэты длинноволосых эльфов, но их красивые лица оставались спокойны, золотом и пламенем сверкнули силуэты драконов, большей частью коротковолосых.

В глазах парнишки клубком юрких змей сплелись золотые и серебряные струи. Не было ни взмахов рук, ни странных телодвижений. С губ так и не слетело ни единого слова.

Воздух будто накалился. Дышать тяжело стало. То ли из-за волнения моего, то ли из-за собравшейся здесь магии. Кажется, сейчас грянет взрыв.

Полуэльф-полудракон скрестил руки на груди, ещё выше поднял подбородок и дерзко ухмыльнулся.

Мир вдруг весь затянуло инеем. Землю. Деревья. И даже горы вдалеке — огрызки от былых высоких гор, побелели.

Не выдержав скопления силы, ледяная корка на земле лопнула во многих местах. Кровь, реки крови хлынули во все стороны… Целое море крови, жгучей крови…

Когда она подползла к моим ступням, то где-то внутри меня защемило от дикой боли.

Мир рвался на части… рвался магический слой земли… Ещё миг — и с парнишкой будет покончено. Они… его раздавят! Я не вижу этого, но… Кажется, они сейчас молча устремили против него струи невидимой силы… как будто разорвать его хотели… в клочки… или в клубок мяса и костей передавленных сжать…

Акар стоял среди магов-воинов. Дерзкий, непреклонный. Золотисто-огненный силуэт его ослепительно пылал. И иногда… превращался в серебряную пыль. Впрочем, золотые и серебряные силуэты его противников сверкали не меньше. Воздух вокруг них накалялся.

Началась большая битва. Подобной давно уже не было. Давно… С одной стороны — несколько взрослых мужчин, с другой один единственный парнишка. Акар… он был один. Но в глазах его не было страха. Только усталость и отчаянная решимость. Из его глаз на всех смотрела… бездна… хаос… дикое желание разрушить всё…

И в наступившей зловещей, жуткой тишине слышно было даже как хрустит в лесу неподалёку ветка под чьей-то ногой, лёгкой.

И… и как-то очень ярко вдруг прозвучал голос. Мужской, молодой:

— А мне бы хоть раз подняться в небеса! И ощутить прикосновенье ветра…

В такой миг кто-то неподалёку шёл и пел! Пел какую-то хрень. Даже не понимая, что тут начинается рядом. Какая заваруха.

— Счас взлетит! — тихо проворчал Мишур, — Клочками над лесом. Во придурок! Что он тут забыл, почти у самых гор?

А Акар… его руки упали вдруг вдоль тела. Задрожали.

А тот глупый певец, не понимая, как влип, слоняясь по глухомани, да ещё и в такой день, чуть помолчав, видимо, набрав воздуха, снова запел, ещё громче:

А мне бы хоть раз подняться в небеса

И ощутить прикосновенье ветра,

Увидеть сверху реки, поля и леса

И раствориться в бездонной яме!

Акар резко развернулся, смотря не на своих врагов, а на лес.

А голос плыл по лесу, разливался по округе. Красивый голос, звонкий, молодой:

Какие чувства в душе горят,

Когда вокруг простирается небо?

Какие на вкус облака внутри?

Мечты мои мне дороже хлеба!

По щеке Акара вдруг сползла одинокая слезинка.

А голос плыл, его отвлекая:

Но я, увы, родилась бескрылой!

И все говорят, что мне не летать!

Как больно от жизни моей постылой!

И от отчаяния я вообще не жива…

Вторая слеза покатилась по щеке полукровки. Он недоумённо стёр её, смотря на свои мокрые пальцы.

А голос певца плыл над лесом, плыл над равниною:

И странное чувство потери со мною:

Оно преследует меня по пятам.

Есть тот, кто бы поднял меня над землёю!

Он где-то ходит. Он где-то там…

Акар задрожал. И вообще вдруг расплакался.

О, брат, крылатым ты смог родиться!

Задрожал Мишур. Вздрогнул седовласый Старейшина.

А голос менестреля, громкий, звонкий, отчаянный лился над притихшей землёй:

И небо привычно тебе, как мне — земля.

С тобою мне ль суждено увидеться?

И знаешь ли, что здесь тебя ждёт сестра?..

— Киё… — прошептал Акар, губы у него задражали, — Киёра… ты… зовёшь меня?!

А голос молодого менестреля вдруг смолк. И Акар вдруг, забыв про врагов, про свои планы, про то, что поворачиваясь к ним так, подставляет спину, вдруг подпрыгнул — на миг становясь крылатым ящером — вылетая из двух вражеских колец. Приземлился за ними, ближе к лесу. И кинулся туда, к тому певцу.

Киёра… Это она брату своему весточку подала? Просто через песню? Через простую песню? Незатейливую. Но он понял!