За Гранью

Сайт клиники предлагал время для записи на прием, и Герасим выбрал самое раннее. Потом сварил себе еще одну чашку.

Представив себе, как он сейчас выглядеть на приеме у врача, а потом в офисе, Герасим хмыкнул. Ему, как минимум, требовался душ. Щетина заметно отросла и могла сойти за отпускаемую бороду. Значит, без зеркала можно обойтись. А потом… Потом врач что-то пропишет, можно будет выспаться, а там и этот навязчивый глюк пропадет.

Постояв под струями воды, Герасим автоматически потянулся за ближайшим полотенцем. Ближайшим оказалось висящее на зеркале.

Герасим протер голову и едва не вскрикнул. На расстоянии вытянутой руки обнаружилась отвратительная рожа. Розовые белки глаз разрезанные красными сеточками сосудов, смотрели из под набрякших век то ли с брезгливостью, то ли с презрением. Из раздвинутых в ухмылке губ торчали неестественно длинные желтые зубы. Тощая рука, держащая полотенце, походила на паучью лапу. Другая грозила длиннющим пальцем.

Выматерившись, Герасим накинул полотенце обратно.

Обстановка в кабинете казалась нарочито нейтральной. Будто кто-то хотел, чтобы посетитель, оглядевшись вокруг, решил, что попал не во врачебный кабинет, а переговорную комнату.

Светлые фисташковые стены, белый стол, пара белых стульев, вешалка в углу. И ничего, что указывало бы на хозяина кабинета. Ни одной рамки с дипломами, ни каких-то бумаг на столе.

Сам хозяин кабинета — седой, полноватый, в белом халате из-под которого виднелись белая рубашка с галстуком — смотрел на Герасима без неприязни, но и без интереса. Очевидно, психов он перевидал много и разных, а этот даже на заурядного сумасшедшего не тянул. И история его была для врача не увлекательнее математического справочника.

Дослушав Герасима, врач кивнул.

— Да, недосыпы и нервное напряжение часто дают невроз. Поскольку вы способны отличать галлюцинации от действительности, то это не сумасшествие. Однако, — он поднял палец, — запускать не стоит. Я вам сейчас выпишу пару препаратов. Один как успокоительное. Второй для сна. Как вы и хотели, без сновидений. Он что-то быстро написал в бланках и протянул их Герасиму.

— Попьете пару неделек, а потом возвращайтесь. Всего хорошего.

Переступая порог офиса, Герасим успел принять «успокоительное» и чувствовал себя несколько странно.

С одной стороны, он все вполне четко осознавал. По крайней мере, ему так казалось. С другой — ему казалось, что его тело похоже на пневматическую куклу, вроде тех, которые ставят для привлечения перед входами в кафе и магазины. Голова будто висела над телом, а само тело не раскачивалось в воздухе, размахивая руками, только сдерживаемое силой воли.

— Гера, ты себя в зеркало видел? — поинтересовался Вова, улыбаясь так, будто увидел в Герасиме что-то смешное.

— Зачем?

— Затем, что ты, мой друг, похож на зомби. Я понимаю, работа и… хм… — он стрельнул взглядом в кресло с Иришкой, — жизнь. Но я не знаю, что сотрется раньше, пальцы на клаве или что-то ниже.

— Пошляк, — сказала стоявшая рядом Натали. — Завидовать надо молча.

— А я не завидую, — возмутился Вова. — Я беспокоюсь.

— Ага, — фыркнула она. — Помню, как с Лидочкой тебя недавно в чувство приводили.

Из-за перегородки высунулся и подал голос Юра, требуя, чтобы все заткнулись, а то работать мешают, и тут же нарвался на определение Натали.

Герасим слушал перепалку и ему казалось, что это все происходит далеко-далеко. Он уселся на рабочее место, разбудил компьютер и погрузился в очередную порцию графиков.

К Герасиму кто-то подходил и что-то спрашивал, а он что-то отвечал. Собирал какие-то данные, слушал распоряжения шефа и менял эти данные так, чтобы «было красиво». И казалось, это делает кто-то другой, а сам Герасим непонятно где.

Зеркала в санузле как будто перестали его отражать. Он не видел в них отражений, не связывал появляющуюся там фигуру ни с собой, ни с недавними событиями.

Иные блестящие поверхности и отраженное в них воспринимались как часть окружающего пейзажа и сливались с ним.

Под конец рабочего дня подошел Вова и посоветовал выпросить отпуск. Хотя бы на неделю. Выспаться.

Герасим закивал. Он знал, что скоро выспится. Как только доедет до дома и выпьет таблетки.

Для верности Герасим принял двойную дозу и тут же лег.

Голова кружилась, от путаницы верха и низа легко подташнивало. Тело размякло, веки навалились на глаза тяжестью чугунных крышек. Герасим проваливался в темноту.

Тьма окружала Герасима. И она была обитаема. В ней что-то происходило. Что-то или кто-то двигался, шевелился, делал. Беззвучно, невидимо. Герасим ощущал это чувством, которому еще не дали названия. И он откуда-то знал, что это что-то или кто-то чувствует его.

Герасим хотел посмотреть, кто или что там. Он попытался повернуться. Тело двигалось медленно, будто в густой патоке. В поле зрения показалась тонкая блестящая полоса, постепенно превращающаяся в край зеркала.

В блестящей поверхности отражались темнота и сам Герасим.