За гранью

— С чего ты взял, что мы собираемся применить к тебе физическое насилие?

— Вы мне угрожаете.

— Нет, Мик. Ты нас неправильно понял. Напротив, я хочу все поскорее уладить, после чего доставить тебя обратно на работу или домой к вечерним новостям. Это мое самое большое желание. Но констебль Джекмен, которую трудно не заметить, была бы более чем счастлива увидеть тебя под арестом. В камере, Мик. В полуподвальном этаже. На всю ночь.

— Но я же ничего не сделал. Вы не имеете права!

— Так, значит, эта мысль пришла в голову не тебе, а Мэну?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Что произошло с Лиан?

— Ничего. Я не знаю.

— Держу пари, что Сара скажет, что во всем виноват ты.

— Да я ничего не сделал!

— Она захочет защитить своего бойфренда. Ты ей вообще по барабану, тем более дело запахло жареным.

— Пора заканчивать! — Уинсом посмотрела на часы. — Ну что, запираем его и по домам, — сказала она. — Я уже по уши сыта всем этим враньем.

— Ну а ты как думаешь, Мик?

— Я же сказал вам!

Бэнкс посмотрел на Уинсом, после чего снова обернулся к Мику:

— Придется задержать тебя по подозрению в убийстве Лиан Рей.

Мик вскочил на ноги:

— Да вы что? Я никого не убивал. Никто не убивалЛиан.

— Откуда тебе это известно?

— Я хотел сказать, что яне убивал Лиан. Я не знаю, что с ней случилось. Если кто-то и убил ее, то я тут ни при чем.

— Так, значит, ты при этом присутствовал!

— Нет!

Бэнкс встал и собрал свои бумаги:

— Ладно. Послушаем, что скажет Сара. А тебе, Мик, советую сегодня ночью крепко подумать. Время в камере тянется медленно, особенно в предутренние часы. Рядом какого-нибудь алкаша немытого посадят, который без конца поет «Твое лживое сердце», — красота! Хорошо, что тебе будет над чем поразмыслить: отвлечешься от окружающей действительности.

— О чем размышлять-то?

— Ну, прежде всего о том, что если ты расколешься и расскажешь нам все начистоту, если скажешь, что все затеял Иэн Скотт и гибель Лиан — дело его рук, то этим ты сильно облегчишь свое положение. — Он посмотрел на Уинсом. — Так и вижу, как он отсюда выходит. Выговора ему, конечно, не избежать, но даже никаких записей о приводе в полицию не останется. Что скажете, констебль Джекмен?

Уинсом скривилась, дав понять: она не приемлет предположения, будто Мик Блэр может выйти из участка без обвинения в убийстве.

— А еще о чем? — поинтересовался Мик.

— Ах да! Можешь еще подумать о Сэмюэле Гарднере.

— О ком?

— О владельце угнанной вами машины.

— С какого это бодуна?

— А с такого, Мик, что он по натуре неряха и грязнуля. Он никогдане чистит свою машину ни снаружи, ни внутри.

Дженни даже не пыталась скрыть, насколько она ошеломлена. Она помолчала, собираясь с мыслями и силами для продолжения разговора.

— Откуда вы знаете? — спросила она.

— Мы видели, как она это сделала, — ответил Кит. — Были с ней рядом. Нас можно назвать соучастниками. Но у нее одной хватило духу это сделать.

— Вы в этом уверены?

— Да! — в один голос подтвердили брат и сестра.

Линда Годвин, судя по всему, любила животных, не страдала ночным недержанием, не играла с огнем, но, если она в возрасте двенадцати лет совершила убийство, это свидетельствует о наличии у нее какого-то очень серьезного психического нарушения. А главное — она вполне способна совершить убийство вновь, — лихорадочно размышляла Дженни, а вслух спросила:

— Как же так? Вы что, только недавно вспомнили об убийстве?

Подобно многим своим коллегам, Дженни испытывала недоверие к синдрому подавленной памяти [34]и почувствовала облегчение, когда услышала ответ Лоры:

— Нет. Просто все это словно выпало на время у нас из головы.

— Как это понять?

— Ну знаете, бывает же так, что откладываешь вещь туда, где ее легко найти, а потом забываешь, куда положил, — пояснил Кит.

Теперь Дженни поняла, поскольку подобное происходило с ней постоянно.

— Или иногда делаешь что-нибудь и вдруг вспомнишь, что должен сделать кое-что еще. Я в таких случаях кладу на видное место вещь-напоминание, а потом, хоть убей, не могу ее найти, — дополнила Лора пояснения Кита.

— Я правильно поняла, что вы при этом присутствовали?

— Да, — подтвердил Кит, вздыхая. — Мы были в комнате и видели, как она это делала.

— И все эти годы никому ни словом не обмолвились?!

Лора и Кит посмотрели на нее так, что до Дженни дошло: они в любом случае не проболтались бы. Ведь они с детства были приучены молчать. Линда такая же, как и все они, жертва Годвинов и Мюрреев. Зачем же подвергать ее лишним страданиям?

— Так она поэтому сидела в клетке, когда к вам нагрянула полиция?

— Нет. Линду отправили туда… из-за месячных, — ответил Кит. (Лора вспыхнула и отвернулась.) — Вот Тома они посадили в клетку, потому что решили — это его рук дело. Линду даже не заподозрили.

— Но почему она ее убила? — недоумевала Дженни.

— Потому, что Кэтлин уже не могла этоговыносить, — объяснила Лора. Видно было, что слова даются ей с трудом. — Она была очень слаба, непонятно, в чем только душа держалась. Линда убила ее, чтобы с-с-спасти. Она знала, что с ней делают, и считала — Кэтлин этого не вынесет. Она убила ее, чтобы спасти от страданий.