За гранью

– Никакого движения?

– Не стану тебя обманывать, – начал Браск. Немного помолчав, он продолжил: – Если не объявится какой-нибудь свидетель или не всплывет что-нибудь из украденных у вас вещей, мы вряд ли продвинемся. – И, похлопав Томаса по плечу, закончил: – Скорейшего выздоровления, Раунсхольт. От души желаю тебе поправиться.

– Спасибо…

У Томаса чуть было не вырвалось: «И тебе того же», но он вовремя спохватился. Поговорив с Браском, он продолжил путь в следственный отдел. Упомянутый допрос, в котором, судя по услышанному, участвовал его служебный пистолет, понемногу всплывал перед ним из тумана забвения. Это случилось незадолго до того, как его отправили в отпуск. Тогда они с Миккелем остановили ехавшую по шоссе в направлении бухты Кёге товарную фуру с двумя поляками и обнаружили, что она вся набита краденым товаром, начиная от газонокосилок, детских велосипедов и игрушек до компьютеров и ювелирных украшений. Он перерыл всю эту кучу. Теперь он все вспомнил. Он вывалил все на дополнительную дорожную полосу. Он был тогда в отчаянии. Это произошло в тот самый день, когда расследование по делу об убийстве Евы окончательно зашло в тупик. Среди воровского товара он пытался отыскать что-то из их с Евой вещей, но их там, конечно же, не оказалось. Он хорошо помнил, что накинулся на одного из поляков, но только не эпизод с пистолетом. Он добивался от поляка признания во взломе, признания в убийстве Евы. Это был приступ безумия. Он это понял еще тогда. Поляки вообще не были в Кристиансхавне.

Но был кто-то другой – другой, который ушел безнаказанным. Томасу до сих пор было больно об этом вспоминать.

Он постучался к следователям. В кабинете ничего не изменилось. Эта была все та же казенная комната, из которой он вышел много месяцев назад. Те же обшарпанные стены, та же конторская мебель и компьютеры прошлого века. В таких условиях можно было только удивляться, что процент раскрываемости оставался высоким. Группа работников в штатском стояла перед белой доской, там шло совещание по оперативному заданию. Томас заметил среди собравшихся несколько новых лиц, молодых и гладких. Вообще-то, он пришел не ради того, чтобы повидаться с коллегами. Слишком все это будоражило воспоминания о бесконечных долгих дежурствах, о бесчисленных отчетах, которые требовалось написать, прежде чем уйти домой. Все это напоминало ему о Еве, о горькой утрате. Его взгляд упал на Миккеля: тот, как всегда, грыз край пластикового стаканчика, обгрызал его по кругу, миллиметр за миллиметром. Грызун несчастный!

Через несколько минут совещание закончилось, и служащие отдела разошлись по своим местам. Миккель мимоходом бросил стаканчик в корзину для бумаг и в этот момент заметил Томаса. Всплеснув руками, он заулыбался во весь рот, так что стала видна щербинка между передними зубами.

– Привет, Серпико![23] Ты что, никак работаешь под прикрытием? – произнес он с сильным ютландским акцентом, сразу выдававшим уроженца Ольборга.

– Это почему же? – улыбнулся Томас.

– Ты похож на хозяина гашишной лавки из Кристиании. Рад тебя видеть.

Быстро обнявшись с Томасом, Миккель так и кинулся к своему столу, уселся за компьютер и набрал пароль.

– Неудачное время ты выбрал, чтобы нас навестить, мы сейчас выезжаем по тревоге.

– А что такое?

– Облава. На ребят с площади Блогор. Есть сведения, что сегодня они собираются сгребать «снежок». По меньшей мере два килограмма, тут мы их и возьмем. – Миккель широко улыбнулся, и Томас понял по выражению его лица, что в крови Миккеля играет адреналин. Томас хорошо помнил это ощущение. Оно кружило голову и даже вызывало зависимость.

– Удачи вам, – ответил Томас.

– Когда к нам вернешься? – спросил Миккель, роясь в раскиданных на столе бумагах. – Я соскучился по тебе, buddy[24].

– Пока еще об этом говорить рано.

– Ничего, – рассеянно отозвался Миккель, уткнувшись снова в компьютер. – Вырвем как-нибудь минутку на чашечку кофе?

– Непременно. Слушай, Миккель, я пришел просить тебя об одной услуге.

– Да? – ответил Миккель, не отвлекаясь от своего занятия.

– Речь о персональных данных. В нынешних обстоятельствах, когда я числюсь в отпуске, у меня самого нет доступа к системе.

Миккель перестал стучать по клавиатуре и встревоженно посмотрел на Томаса:

– Надеюсь, это не имеет отношения к делу Евы. Иначе будет no go[25]. Особенно после того, что ты выкинул по дороге к Кёге. Браск моментально про это пронюхает.

– Нет-нет! Тут совсем другое.

– О’кей, выкладывай!

Томас вкратце рассказал о пропавшей Маше и о том, как он пообещал помочь ее матери. Затем передал Миккелю записку со всеми персональными данными Маши, которые ему удалось собрать.

– Пускай это будет между нами, – сказал Миккель и вошел в базу, введя персональные данные. После ожидания, показавшегося целой вечностью, на экране медленно проступил портрет Маши. Фотография была сделана в связи с задержанием.