За гранью

Перед визитом она обдумала, насколько можно быть откровенной с Элизабет, и даже посоветовалась об этом по телефону с Бэнксом. Он, как обычно, дал ей полезный совет: «Рассказывай столько, сколько следует; утаивай столько, сколько считаешь нужным». Дженни попросила мистера и миссис Ливерсидж не сообщать репортерам о происхождении Люси и ее прежнем имени, но наверняка вскоре журналисты раскопают какие-нибудь материалы или кто-то опознает Люси на фото с похорон, которое появится в газетах. Дженни понимала, что у них с Бэнксом не очень много времени на расследование: поезда, заполненные представителями различных СМИ, скоро двинутся в Йорк и Гулль, а может быть, эти шустрые деятели доберутся и до маленькой сонной деревушки Олдертхорп. Она пошла на риск, рассчитывая, что Элизабет Белл неспособна выдать их прессе.

— Вы умеете хранить тайны? — спросила Дженни.

Элизабет, оторвав взгляд от рубашки, разложенной на гладильной доске, ответила:

— Если это нужно…

— Меня интересует Люси Пэйн.

— Знакомое имя, но, боюсь, вам придется помочь моей памяти.

— Это имя сейчас не сходит с газетных полос. Она была замужем за Терри Пэйном, школьным учителем, который, по версии полиции, является виновником смерти шести молодых девушек.

— Ну конечно! Я же видела сообщения в газетах, но мне и в голову не могло прийти, что это имеет ко мне какое-то отношение.

— Оказалось, что родители Люси, Клайв и Хилари Ливерсидж, — приемные, а сама Люси — одна из «Олдертхорпской семерки». Вы наверняка помните ее — тогда она звалась Линдой Годвин.

— Господи! — Утюг замер в воздухе, Элизабет замолчала, путешествуя по лабиринтам своей памяти. — Малышка Линда Годвин. Бедная, бедная крошка!

— Вы поняли, почему я спросила вас, умеете ли вы хранить тайны.

— Да, для прессы узнать об этом, все равно что вытащить счастливый билет.

— Они и могут скоро его вытащить.

— От меня они ничего не узнают.

— Я не прогадала, рискнув обратиться к вам, — обрадовалась Дженни.

— Пожалуй, мне лучше сесть. — Элизабет поставила утюг на подставку и устроилась напротив Дженни. — Так что вас интересует?

— Все. Для начала — как вы узнали?

— Учительница местной школы, Морин Несбит, — начала Элизабет, — сообщила нам. Ей показалось подозрительным состояние некоторых детей и странные разговоры, которые они вели, когда думали, что их никто не слышит. Кроме того, маленькая Кэтлин не показывалась в школе целую неделю, никто не мог сообщить причину ее отсутствия.

— Вы говорите о Кэтлин Мюррей?

— Так вы все знаете?

— Нашла кое-какую информацию в старых газетах, когда рылась в библиотеке. Я знаю, что Кэтлин Мюррей — та самая девочка, которая умерла.

— Была убита. Дело должно было бы называться «Олдертхорпская шестерка», потому что Кэтлин была уже мертва, когда события получили огласку.

— А что с ней случилось?

— В этой истории замешаны две семьи: Оливер и Джеральдин Мюррей и Майкл и Памела Годвин. В семье Мюррей было четверо детей: старшему, Киту, было одиннадцать лет, младшей, Сьюзан, восемь. И еще два ребенка: Дайэн и Кэтлин, соответственно десяти и девяти лет. У Годвинов детей было трое: Линда, двенадцати лет, старшая, Тому десять и Лоре девять.

— Господи, запутаться можно.

Элизабет улыбнулась:

— Дальше будет еще труднее разобраться. Оливер Мюррей и Памела Годвин были братом и сестрой, а беспорядочные межсемейные половые связи сделали невозможным разобраться, кто чей отец. Это довольно обычное явление, особенно в небольших селениях. Семьи жили рядом, в смежных домах, которые находились на отшибе, что позволяло взрослым беспрепятственно издеваться над детьми. Да и сам Олдертхорп отстоит достаточно далеко от остальных деревень. Кстати, вы там когда-нибудь бывали?

— Еще нет.

— А надо. Хотя бы для того, чтобы ощутить, что это за место… Просто мороз по коже, — поежилась Элизабет.

— Я туда собираюсь. Так как, сообщение Несбит подтвердилось?

— Да, но подробно об этом вам могут рассказать в полиции. Моей задачей было изолировать детей от родителей, убедиться, что они находятся под присмотром, организовать медицинский осмотр и, конечно же, подыскать для них приемных родителей. Я занималась этим не сама, была руководителем группы и отвечала за ее работу.

— А кто-нибудь из усыновленных детей вернулся к своим родителям?

— Нет. Оливер и Джеральдин Мюррей были осуждены за убийство Кэтлин и до сих пор, насколько мне известно, находятся в тюрьме. Майкл Годвин покончил жизнь самоубийством за два дня до процесса, а его жена была освобождена от суда по состоянию здоровья. Я уверена, что она до сих пор в лечебнице для душевнобольных.

— Значит, суд установил вину каждого из родителей?

— Обратитесь все же в полицию по этому вопросу. Я могу сказать только о своих чувствах и впечатлениях: если когда-либо в жизни мне приходилось сталкиваться со злом, то это произошло в Олдертхорпе девять лет назад.

— А что именно произошло?

— Да ничего особенного… но у этого места такая аура… ну не знаю, меня трясти начало, когда мы приблизились…

— Вы заходили в дома?