За гранью

Закончится в полночь отмеренный срок –
Зима уберется в свой южный чертог.
Давайте же весело встретим конец
Владычицы льдов и холодных сердец.

Лакей и вельможа, вассал и король –

Сегодня любому достанется роль.
Для этого нужно, чтоб каждый из вас
Напутствие высказал в праздничный час.

Пусть всякий по сердцу слова подберет

И вслед уходящей их произнесет.
И метким словечком, как острым гвоздем,
Над ней крышку гроба надолго забьем!

Вот так мы все вместе прогоним, друзья,

Снега и метели в родные края!

Трифкин укатился за кулисы тем же манером, каким появился на подмостках, и представление началось. Несмотря на нервное напряжение, Грейс, завороженная бесхитростным обаянием разыгрываемого спектакля, не сводила глаз с артистов.

Стайка женщин-дриад в платьях цвета древесной коры изображала зимний лес. Они выстроились на сцене и высоко подняли гибкие руки-ветви, изредка принимаясь шевелить пальцами, что создавало довольно-таки правдоподобную иллюзию скованной морозом рощи. Высокий старик с длинной белой бородой и в белом балахоне рыскал среди деревьев, осыпая их под видом снега пригоршнями мелких высушенных лепестков и злорадно хихикая, когда женщины притворно пугались и начинали мелко дрожать. Затем старец-Зима остановился посреди «леса» и взмахнул костлявыми руками. По его знаку заранее затаившиеся в полумраке под потолком члены труппы опорожнили сразу несколько корзин с лепестками. Закружившись в воздухе наподобие конфетти, они начали медленно опускаться на сцену, под торжествующий хохот Зимы покрывая сплошным белым ковром подмостки, близлежащие столы, блюда, тарелки и головы сидящих за ними гостей.

Внезапно на подмостки выбежала дюжина обнаженных до пояса мужчин-сатиров. Единственной их одеждой были меховые штаны в обтяжку. Из косматых волос на головах торчали козлиные рожки. В руках сатиры держали короткие дубинки. Взяв в кольцо сразу прекратившего смеяться и заметавшегося в поисках спасения старика, козлоногие фавны угрожающе подняли разом вспыхнувшие огнем дубинки и принялись скакать и приплясывать, все убыстряя и убыстряя темп и все ближе смыкаясь вокруг него. Изображающий Зиму актер очень натурально затрепетал от страха, воздел к небу руки и дрожащим голосом взмолился о пощаде. Но преследователи, не обращая внимания на стенания старца, одновременно со всех сторон поднесли факелы к его белым одеждам.

Грейс – и вместе с ней еще не одна сотня зрителей – испуганно ахнула. Просторный балахон, мешком сидевший на тощей фигуре артиста, загорелся так быстро, словно был сшит не из материи, а из целлулоидной пленки. Ослепительная вспышка пламени заставила всех на миг зажмуриться, а когда зрение вернулось, Зимы на подмостках уже не было.

Зато появилось кое-что новенькое. На том месте, где исчез охваченный огнем старик, стояли длинные деревянные носилки, сколоченные в виде гроба без крышки. В гробу лежало чье-то тело, с ног до головы укрытое черной тканью. Четверо сатиров, легко подхватили носилки, в то время как окружившие их дриады веселились и радовались, потрясая над головами внезапно зазеленевшими руками-ветками. Спустившись с подмостков, сатиры понесли гроб с Зимой в обход зала, останавливаясь перед каждым желающим возложить на тело ладонь и произнести приличествующее моменту напутствие.

– Проваливай прочь и больше не возвращайся! – со смехом кричали одни.

– Благополучно тебе растаять, ледышка! – бросали вслед другие.

– Эй, да ты еще холоднее, чем мой муж в постели! – с наигранным удивлением воскликнула одна молоденькая графиня, вызвав дружный хохот всех присутствующих в зале, за исключением сидящего рядом с ней невзрачного пожилого мужчины с сединой в волосах и постной, надутой физиономией.

Грейс неотрывно наблюдала за шествием, с ужасом гадая, куда мог подеваться Трэвис? По плану, он должен был тоже ехать на носилках в костюме шута и подать ей сигнал, как только убийца проявит себя. Затем предполагалось, что Грейс даст знак Эйрин, ну и так далее. Но ни Трэвиса, ни баронессы нигде не было видно, до мелочей продуманный и выверенный план рушился на глазах, а Грейс осталась совсем одна – лицом к лицу с сидящим рядом с ней главным заговорщиком.