За гранью

Собственно говоря, в проблемах Серого просматривалась и некоторая доля участия Князя, который контролировал финансовые потоки воровского общака, направляя местной братве лишь слабую струйку, что вызывало скрытое недовольство людей Серого, считавших, что за их работу им должны больше отстегивать.

– Ладно, Серый, – вздохнул Князь, спеша перевести разговор в другое русло. – Смотри не переборщи со счетоводом, он мне нужен живой и работоспособный.

Воровской бригадир успокаивающе тряхнул стриженой головой.

– Все будет в порядке, Князь, – еще раз заверил он.

– Надеюсь, Серый, – с некоторым намеком и предупреждением сказал авторитет, – тебе ведь отвечать за базар, да и мне, если что, придется несладко. Ведь те, под кем мы ходим, не будут разбираться как и что… Москва слезам не верит, – серьезно изрек он. – Их интересует только результат, и непременно положительный. Понял, Серый?

– Понял, Князь! Надо будет – отвечу, – зло усмехнувшись, ответил Серый и демонстративно подковырнул ногтем большого пальца передний верхний зуб, – зуб даю!

Князь вытащил из кармана пиджака сигару, достал миниатюрную гильотинку, аккуратно срезал кончик сигары и, прикурив ее, с наслаждением выпустил длинную тонкую струйку сизого дыма. Тем временем в помещение ввели двух мужчин со связанными руками и с черными мешками на головах…

Глава 2

Илья Моисеевич Бурачков был человеком миролюбивым. Небольшого росточка и кругленький, как мячик, он долгие годы жил спокойной размеренной жизнью, пока не устроился главным бухгалтером на ликеро-водочный завод, генеральным директором которого был его шурин Юрий Алексеевич Сивцов.

Беда Ильи Моисеевича заключалась в том, что, по мнению криминальных элементов, которые хотели прибрать к рукам ликеро-водочный завод, главный бухгалтер просто не мог не иметь некоторого влияния на генерального директора Сивцова, а посему мог помочь им навязать шурину свои условия. Неустанные звонки с угрозами вконец расшатали и без того слабую нервную систему добропорядочного гражданина Российской Федерации Бурачкова И. М., проживающего в Санкт-Петербурге. И разве мог он подумать, что все это только присказка, а сказка, увы, впереди…

Отработав на предприятии положенные часы и закончив квартальный отчет, Илья Моисеевич в хорошем настроении возвращался домой. Заехав в несколько продовольственных магазинов и сделав необходимые покупки для дома, Бурачков свернул на Горохового улицу, где он жил с семьей. Однако едва он вышел из автомобиля возле своего дома, как рядом затормозил черный джип и из него выскочило несколько здоровяков в спортивных костюмах.

– Вы-ы кто-о-о? – ошарашенно выдохнул главный бухгалтер ликеро-водочного завода.

– Конь в пальто! – ответил один из здоровяков.

Второй, менее разговорчивый, ткнул огромным кулаком под дых своей жертве, отчего Илья Моисеевич громко екнул и согнулся в три погибели.

– Молчи, козел! – приказал обидчик и накинул на голову Бурачкова черный мешок.

Все произошло так быстро, что прохожие горожане даже и не услышали и не заметили никакого шума и возни, произошедших в районе двух машин. А если кто и успел бросить мимолетный взгляд на здоровенных парней в спортивных костюмах, усаживавших невысокого полного человека в автомобиль, то ничего не понял, а кто понял, решил сделать вид, что ничего не произошло.

А черный бьюик как неожиданно возник на улице Гороховой, так же неожиданно и быстро исчез за поворотом…

* * *

Двое мужчин с черными мешками на головах, чуть пошатываясь на подкашивавшихся ногах, стояли посредине сумрачного зала. Яркий луч прожектора высвечивал их сгорбленные и отяжелевшие от страха фигуры. Позади них возвышались трое стриженных под бокс парней, среди которых выделялся мощью и ростом Кочан, правая рука бригадира воровской шайки Серого.

Сидящий за столом здоровяк посмотрел на своего лысого соседа.

– Ну что, Князь, начнем с бухгалтера? – спросил он.

Лысый мужчина с крысиной мордочкой небрежно стряхнул с пиджака пушинку и пожал плечами, как бы предоставляя своему собеседнику полную свободу действий.

– Твое хозяйство, Серый, ты и командуй, – небрежно сказал он.

Серый понимающе усмехнулся и, повернувшись к стоявшим в центре помещения людям, громко сказал:

– Начнем с нашего братана!

– Как скажешь, – равнодушно произнес Кочан и, сняв с головы долговязого пленника черный мешок, толкнул его к колоде с топором.

Долговязый братан, увидев топор, смертельно побледнел, однако не проронил ни слова даже тогда, когда один из конвоиров тычком подсек ему ноги, бросая его на колени.

Второго подопечного – маленького толстячка – подручные Кочана хотели уже было вывести из зала, однако Серый, вскинув руку, остановил их.

– Пацаны, оставьте его здесь и снимите с него мешок, – приказал он. – Пусть посмотрит, как мы поступаем с ослушниками. Думаю, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Это точно! – весело согласился с бригадиром верзила и грубо сорвал с головы пленника черный мешок.