За гранью

– Ты обещал, что поговоришь со своим шурином и убедишь его принять наше предложение, – сказал Князь. – Время идет, а пользы от тебя ноль!

Главный бухгалтер засуетился: появилась некая, пусть даже слабая, надежда на спасение.

– Так я ж стараюсь… – принялся оправдываться Бурачков. – Это не моя вина. Я прилагал все свои усилия, но заместитель генерального директора Магомедов…

Илья Моисеевич вознамерился заболтать собеседника небылицами, обещаниями и разного рода пустой информацией, только чтобы выбраться из этого зловещего места живым и здоровым. Однако он не на того напал.

– Что ты все якаешь и мекаешь, Бурачков! – гневно воскликнул Князь. – Ты слишком много говоришь, а мало делаешь! Ты тут видел еще одного такого деятеля, правда, он был по другой части – запустил руку в общественную казну.

Князь достал новую сигару и прикурил ее.

– Что с этой рукой стало, дорогой гость, ты видел, – выпустив пару колец табачного дыма, назидательно произнес криминальный авторитет.

Бурачков, мгновенно побледнев, склонил голову.

– Видел, – с трудом выдавил он.

– Ему мешала эта рука, – продолжил Князь, – а тебе, я вижу, мешает твой длинный и лживый язык. Так мы это твое грязное помело сейчас и обрежем, чтобы ты не обещал того, чего не можешь выполнить.

Бухгалтер потерял дар речи, а Князь как ни в чем не бывало продолжил свой монолог.

– Хотя, возможно, язык тут не виноват, – слегка задумавшись, произнес бандит, – а во всем виновата твоя голова, которая не дружит с мозгами, господин Бурачков…

Господин Бурачков непроизвольно выкатил глаза и истошно выкрикнул:

– Дружит!

Князь нахмурил брови:

– Сомневаюсь…

– Я все сделаю, что вы просите, – заверил собеседника главный бухгалтер, – клянусь Богом!

– До царя далеко, а до Бога высоко, – многозначительно произнес Князь. – Лучше поклянись своими детьми, чтобы потом не обижаться.

Глаза у Бурачкова стали вываливаться из орбит, однако, чтобы выбраться живым из воровского логова, он готов был уже на все.

– Клянусь… – тихо прошептал несчастный человек.

Князь удовлетворенно кивнул лысой головой.

– Что ж, Илья Моисеевич, поверю, но и проверю, – улыбаясь, произнес он.

– Я исправлюсь, – забормотал Бурачков, – честное слово!

Князь затянулся дымом сигары и изрек:

– Мне твое слово не нужно, Колобок! Мне нужно согласие Сивцова – генерального директора ликеро-водочного завода. Ты понял?

– Понял! – заверил собеседника Бурачков. – Я все понял.

– Надеюсь, – снисходительно произнес воровской авторитет и тут же поинтересовался: – А ты не забудешь того, что понял, господин Бурачков?

– Ни в коем случае, – затараторил пленник, – ни в коем случае, уважаемый!

– Надеюсь и уповаю на твою мудрость, – покровительственным тоном произнес воровской авторитет и скользнул взглядом по соседу Серому, который до сих пор не вмешивался в разговор.

Серый, поняв намек, усмехнулся и кивнул головой своим помощникам. А те, заметив одобряющий кивок бригадира, приготовились к исполнению приказа.

– Не сомневайтесь…

Князь, отмахнувшись рукой от словесных излияний пленника, продолжил:

– Поэтому мы тебя отпускаем…

Илья Моисеевич облегченно вздохнул: с его сердца спал огромный камень.

– Спасибо! Я так благодарен вам… – снова затараторил бухгалтер.

Князь недовольно вскинул руку.

– Не перебивай, – оборвал он благодарственные речи узника. – Так вот, чтобы ты случайно ничего не забыл, я кое-что подарю тебе на память.

– Спасибо за подарок, спасибо… – натянув на губы подобие улыбки, произнес бухгалтер.

– Прими, Илья Моисеевич, от братвы обещанный памятный подарок! – торжественно произнес Князь. – Можешь поделиться этим трофеем со своим начальником и шурином Сивцовым.

В тот же момент Леха с удовольствием и облегчением сунул в руки главному бухгалтеру ликеро-водочного завода Бурачкову окровавленную кисть, которая была еще чуть теплой, но с каждой секундой холодела.

– Держи! – выдохнул он.

Илья Моисеевич, почувствовав прикосновение безжизненной части человеческого тела, вздрогнул, побледнел и потерял сознание.

– Твою мать, Серый! – гневно посмотрев на своего криминального собрата, воскликнул Князь. – Он что, козел носатый, – ткнул он дрожащей рукой в сторону осунувшегося тела главного бухгалтера, – ласты склеил!?

Серый также не ожидал такой фатальной развязки, поэтому неуверенно пожал широкими плечами. Он прекрасно понимал, что если бухгалтер умер, то Князь его самого со свету сживет.

– А хрен его знает… – переводя испуганный взгляд с неподвижного Бурачкова на лицо Князя и обратно, виновато прошептал бригадир. – Я же не знал, что он такой хлипкий. А может быть, гад, притворяется?..

Князь бросил на Серого испепеляющий взгляд.

– Может быть? – зло проскрежетал он золотыми зубами. – Молись Богу или дьяволу, чтобы это было так!

Князь прекрасно понимал, что если родственник Сивцова умрет, то этого ему, Князю, не простят, начнется война, что в планы Князя вовсе не входило. А коль будут кровавые разборки, то может получиться так, что ликеро-водочное предприятие приберет к рукам банк «Северное сияние», а у Желобжинского этот завод вряд ли так просто отнимешь, как это можно сделать в случае Сивцова.