За гранью

Бертиль застыл на месте и оцепенело стоял, потупив взгляд. Лена курила, пуская сигаретный дым в его сторону. Дым обволакивал его туманной пеленой. «У папы не лучший в жизни момент», – подумал Эрик. Такая поза не достойна пьедестала. Однако он хотел запечатлеть в памяти эту картину на долгие годы. Если бы не то, что случилось в следующую секунду. Неожиданно Бертиль бросился на кровать и упал на Лену. Он схватил ее за шею обеими руками и сильно сжал. Она выронила сигарету, и та упала на ковер. Лена стала вырываться, она отталкивала Бертиля руками, отпихивала ногами, пытаясь сбросить его, но не могла справиться с такой тяжестью. Эрик так и оцепенел на пороге. Ему хотелось крикнуть отцу, чтобы тот остановился, но он не мог издать ни звука, хотелось кинуться на помощь матери, однако ноги не слушались. Клокочущие звуки, которые издавала мать, больно отдавались у него в ушах, между тем как сигарета, прожигая ткань, все глубже погружалась в ковер. Может быть, так и лучше, подумал он. Все равно мама собирается их покинуть.

Вдруг Бертиль издал нечеловеческий крик и схватился за щеку. Длинные ногти Лены разодрали ему кожу, сквозь пальцы у Бертиля проступила кровь. Кашляя и брызгая слюной, она колотила его кулаками в грудь, он медленно сполз с нее и плюхнулся на пол прямо на сигарету. Казалось, он ничего не заметил. Сидя на полу, он отчаянно зарыдал.

– Психопат несчастный, – сквозь кашель выкрикивала Лена. Она била его по голове, и Бертиль не отводил ударов, которые сыпались на него градом. – Психопат проклятый!

Наконец Лена в изнеможении рухнула на кровать. Она все кашляла и хваталась за шею, на которой каким-то жутким ожерельем виднелись красные следы, оставленные пальцами Бертиля.

– Извини, Лена… Сам не знаю, что на меня нашло. Прости меня.

– Ты же больной… Больной на голову, – твердила она свое.

– Я правда сожалею, что так поступил. – Он протянул к ней руки в мольбе.

– Не трогай меня, – сказала Лена, отталкивая его.

Бертиль убрал руки и уставился в пол пустыми глазами:

– Если ты действительно так хочешь, я отпущу тебя. Мы подыщем тебе квартиру, чтобы ты могла прийти в себя, отдохнуть в городе. Тогда рассмотрим это со всех сторон. Через полгода, или через год, или когда тебе будет угодно вернуться. Я подожду, я согласен…

– Прекрати! Прекрати эти разговоры, – сиплым голосом сказала Лена. – Я ничего не приму от тебя.

– Ну что ты, Лена! Ты не можешь так взять и уйти. Жизнь в Стокгольме безумно дорогая. Откуда ты найдешь на это деньги? Пойдешь на работу? – Последние слова он произнес ироническим тоном.

– Ничего, Бертиль, найду.

Бертиль взглянул на свою руку и увидел, что она вся измазана кровью.

– До сих пор это у тебя не получалось… Разве что… – Он бросил на нее взгляд. – Разве что ты нашла другого.

Она снова закашлялась и потянулась к ночному столику за сигаретами.

– Кто он? Отвечай!

Она закурила сигарету и посмотрела на него. Размазанная тушь темными потеками покрывала ее щеки, придавая ей в сочетании с синяками на шее гротескный и жутковатый вид.

– Какое это имеет значение?

– Отвечай!

– Юхан, – сказала Лена, прислоняясь спиной к подушке. – Ну что? Доволен? – спросила она, выпуская в потолок струйку дыма.

Ничего не говоря, Бертиль тяжело поднялся на ноги, пошел в туалет и запер за собой дверь.

Эрик смотрел в щелку на маму. Никогда еще она не казалась такой чужой, как сейчас, когда с сигаретой во рту, сидя на кровати, она смотрела невидящим взглядом куда-то в потолок. Эрику хотелось кинуться к ней и зарыться лицом в ее ночную рубашку.

Вместо этого он резко повернулся и удалился в другой конец коридора.

* * *