За гранью

Судорога пробежала по телу Лены. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стеклянную стенку. Свободной рукой она наконец дотянулась до шприца и вырвала его из поясницы. Ее тело забилось в конвульсиях, и она выронила шприц. Ноги у нее подкосились, и она с громким стуком повалилась на пол в кабине. Она пыталась встать, но руки скользили по мокрым плиткам. Ноги у нее задергались и со страшной силой забарабанили в стеклянную перегородку, стекло треснуло. На губах выступила кровавая пена, которой она харкала, задыхаясь и хрипя.

Эрик наблюдал за ее агонией под льющейся сверху водой. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она осталась лежать бездыханной. Язык у нее вывалился изо рта, а остекленевшие глаза уставились в стенку.

Снизу снова раздался звонок.

Как лунатик, Эрик спустился по лестнице в переднюю, прошел через нее мимо трех чемоданов к парадному входу и открыл дверь. За дверью стоял Юхан.

– Здорóво, Эрик. Рад тебя видеть, парень, – сказал он довольно бодро.

– Здравствуйте, дядя Юхан.

Взгляд Юхана забегал, когда он протянул руку, чтобы поздороваться с Эриком.

Эрик не взял протянутую ладонь, а так и стоял, опустив руки. Юхан убрал руку.

– Можешь звать меня просто Юхан. «Дядя» – это выдумка твоей матери. Но нам-то с тобой это ни к чему, верно? – Юхан неуверенно улыбнулся.

– Да.

Отведя взгляд от Эрика, Юхан осмотрел переднюю:

– Это что – Ленины… То есть я хотел сказать – мамины чемоданы?

Эрик не отвечал.

– Ее чемоданы?

– Не знаю…

– Не знаешь… – Юхан посмотрел на него встревоженно. – С тобой все в порядке?

Эрик кивнул.

– Ну, так она готова?

– Да, – бесцветным голосом произнес Эрик.

– Может быть, ты сбегаешь за ней? – спросил Юхан, нетерпеливо переминаясь у порога.

– Она наверху, – сказал Эрик.

Оставив дверь открытой, Эрик повернулся и пошел назад через переднюю. Он направился в кухню, а из нее на лестницу, ведущую в подвал. Снизу слышалось, как там гремит чем-то отец, и доносился знакомый запах скипидара. Спустившись, Эрик застал отца за чисткой деревянных рам, на которых они растягивали для сушки звериные шкурки. На столе лежал черный респиратор. Эрик взял его и надел на себя маску, закрывающую нос и рот. Застегнув на затылке ремни, он немного постоял, прислушиваясь к своему дыханию, под искажающим звуки фильтром оно звучало совсем как папино. В этих звуках, как и в витавших тут запахах, было что-то успокаивающее. Эрик нагнулся и залез под стол. Забившись там в темный угол у самой кирпичной стены, он прислушивался к своему дыханию, к папиной возне с рамами, пока на втором этаже не раздался оглушительный вопль Юхана.

25

2013 год

Вечер только начинался, и зал «Морской выдры» был заполнен лишь наполовину. Из музыкального автомата неслись звуки «Крейзи» в исполнении Пэтси Клайн. Томас уселся за барную стойку и заказал свою обычную пару. Внимательно глядя на него, Йонсон откупорил бутылку пива:

– Что-нибудь узнал?

Томас замотал головой, выжидая, когда Йонсон наполнит его рюмку. Когда Йонсон налил до краев, Томас осушил ее одним духом и запил пивом.

– Разумеется, это конфиденциально, – предупредил Томас и, расстегнув молнию, достал из-за пазухи две фотокопии полицейского отчета о Маше, бросил оба листка на прилавок перед Йонсоном. Йонсон торопливо схватил их и вынул из нагрудного кармана очки. Шевеля губами, он неспешно прочитал содержание. Разобравшись в отчете, он поднял глаза на Томаса:

– Но это же нам ни черта не говорит.

– Это указывает на то, что ее нужно искать где-то на панели.

– Спасибо, конечно, но только неизвестно где. Не могу же я с этим прийти к Наде, – сказал он, взмахнув листками.

Томас отхлебнул из бокала пива.

– Ты можешь сообщить это деликатно.

– Деликатно?

– Ну да. Поди, она и так уже в курсе, чем занималась ее дочь?

– Не знаю. – Йонсон отложил листки. – Может, разведаешь по окрестностям?

– Разведать по окрестностям? Это как ты себе представляешь?

– Ну, поспрашиваешь в соответствующей среде?

Томас оторвался от стойки:

– Нет уж! Этим я точно заниматься не стану!

– Ну чего ты, Ворон! Тебе же знакома эта среда.

– Именно поэтому и не стану. Или, по-твоему, достаточно пройтись разок по Скельбэкгаде?

– Но с этого ты мог бы начать?

– Нет! Постарайся услышать, что я говорю! Я обещал разузнать в центральном участке, я это исполнил. – Томас развел руками. – Дело закрыто.

Йонсон налил ему новую порцию «Джим Бима».

– Это не вернет Наде дочку.

– Ну так можешь покопать сам, если думаешь, что в этом есть толк.

– Это ты знаком с той средой.

– Если ты еще раз заговоришь про среду, я уйду.

Йонсон принялся вытирать тряпкой стойку.

– Но ведь ты знаешь, как вести себя в таких делах. В конце концов, ты же у нас полицейский!

– Полицейский – в отпуске.

– Ты этому обучался, Ворон. – Йонсон так и впился в него глазами.

Его лицо напомнило Томасу морду Мёффе: те же опущенные уголки рта, тот же печальный пристальный взгляд, тот же молчаливый напор, перед которым невозможно устоять.