За гранью

— Пора в путь, — произнес он. — До заката еще далеко, так что нечего рассиживаться. Если поторопимся, к ночи доберемся до Кельсиора.

Он повернулся и стремительно зашагал по мостовой. Трэвис вскочил и ринулся следом.

— Кстати, ты так и не рассказал мне, почему эта дорога называется трактом Королевы? — поинтересовался он спустя некоторое время, вышагивая рядом с Фолкеном.

— Это очень старинная история, — начал бард. — Дорогу эту построили больше тысячи лет назад, а началось строительство вскоре после победы, одержанной над полчищами Бледного Властелина воинством Ультера, короля Торингарта. Названа же она в честь Эльзары, правительницы Тарраса — далекой южной империи. Это ее повелением был проложен мощеный тракт, начинающийся от лежащего на берегу Полуденного моря стольного города Тарраса и проходящий через весь материк вплоть до окраин тогда еще могучего и процветающего Малакора, трон которого занимали сын Эльзары и дочь покойного короля Ультера. Увы, мало кто помнит ныне все эти громкие некогда имена.

— Почему же они забыты?

Фолкен на секунду замедлил шаг, подхватив с обочины пригоршню придорожной пыли правой рукой в черной кожаной перчатке.

— Малакор пал, Таррас пришел в упадок и растерял почти все свои владения. Границы империи все сжимались и сжимались, пока уделом ее не осталась лишь крайняя южная оконечность Фаленарта. Да и эти жалкие остатки былого величия подвергаются беспрестанным атакам кочевников-варваров. С тех пор поднялись и окрепли на руинах Малакора Семь доминионов. Уцелел и Торингарт, хотя вести из этого заморского северного королевства доходят до нас крайне редко и нерегулярно. Что поделаешь, друг Трэвис, таков уж закон природы. Королевства и империи зарождаются, расцветают и исчезают бесследно, как пыль на ветру. — Пригоршня дорожной пыли незаметно просочилась сквозь пальцы Фолкена и развеялась по ветру. — В истории каждого народа бывают свои приливы и отливы.

Закончив на этой глубокомысленной ноте, бард прибавил шагу. Немного погодя он запел чистым, глубоким голосом. Вслушиваясь в слова, Трэвис ощущал непонятное волнение и неизъяснимый восторг. Кровь закипала у него в жилах, и он будто воочию видел перед собой ту великую битву, о которой рассказывала песнь Фолкена.

Могучим Фелрингом взмахнул
Ультер в последний раз.
Эльфийской сталью меч блеснул
И навсегда погас.
Повержен Бледный Властелин
И распростерт у ног,
Но ты, король, совсем один,
И сломан твой клинок.
Подмога вовремя пришла:
От южных берегов
Эльзара войско привела,
Рассеяв рать врагов.
Пред ней Ультер, потупив взор,
Колени преклонил,
И нерушимый договор
Победу их скрепил.
А чары рунных мастеров
И заклинанья фей
Бессмертного сковали сном
 И ввергли в Имбрифейл.
Легла на створки Черных Врат
Волшебных рун печать,
Чтоб не обрел свободы Враг
И не восстал опять.
С тех пор вернее, чем броня,
Застав надежный щит,
Страну от темных сил храня,
Вдоль рубежей стоит.
Чтоб в ночь не обращался день
На гибель и раздор,
Чтоб не упала больше Тень
На светлый Малакор!

Время близилось к вечеру, и лучи заходящего солнца золотили вершины Рассветных гор, когда друзья оказались на перепутье. Тракт Королевы далеко углубился в густой лес, как вдруг обнаженные стволы деревьев расступились, открывая другую дорогу — много уже старой и пересекающую ее под прямым углом.

— Здесь сворачиваем, — сообщил Фолкен. — Отсюда путь наш лежит на восток. Теперь уже недолго осталось.

С этими словами он повернул налево. Трэвис зашагал следом. Вскоре новая дорога вывела их из чащи и пошла петлять меж холмов и скал, словно прыгая по гигантским ступеням и забираясь все выше с каждой пройденной милей. Она тоже была вымощена брусчаткой, но сохранилась несравненно хуже тракта Королевы. Камни дорожного покрытия растрескались до такой степени, что порой на них просто опасно было ступать. А кое-где покрытие отсутствовало вовсе, и дорога превращалась в обычный грунтовой проселок, обильно заросший высокой крапивой, такой жгучей и злой, что ее стрекала с легкостью проникали сквозь толстую холстину штанов. Не прошло и нескольких минут, как ноги Трэвиса от коленей до лодыжек зачесались и загорелись от крапивных укусов.