За гранью долга

…Волк, или граф Вильгельм Шорр, оказался 'муравьем' не только в отношении боевой подготовки личного состава гарнизона. Точно так же он занимался и порядком несения службы, снабжением Запруды продовольствием и сотнями мелочей, которые обычно сваливают на интендантов. Вскакивающий на ноги ни свет, ни заря и отправляющийся спать одним из последних, комендант прикладывал руку практически ко всему, от чего зависела обороноспособность крепости. Например, именно с его подачи к списку ключевых постов, кроме постов в донжоне и на Северной стене, отнесли и кухню с ледниками. Судя по рассказам черно-желтого, после того, как граф Шорр принял под свою руку гарнизон, зайти в хранилище продуктов без сопровождения сотника стало практически невозможно. Мало того, часовые, несущие там службу, получили указание рубить любого, кто попытается прикоснуться хотя бы к одному ларю с продуктами.

'Грамотно!' — подумал десятник. — 'Даже если враг зашлет сюда своих людей, для того, чтобы получить возможность отравить гарнизон, им придется ждать десятилетия. До момента, когда их сочтут своими. Значит, 'великим' завоевателям такой срок покажется слишком большим. И они либо попробуют взять Запруду нахрапом, либо попробуют добраться до Арнорда как-нибудь по-другому. Что ж, вывод однозначен: на сегодняшний день взять эту крепость действительно невозможно…'

Глава 14. Модар Ялгон

— …а потом я отвез баронессу Церин с дочерью домой… — закончив рассказ, Модар сжал зубы и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь справиться с очередным приступом дикой боли в обрубке носа.

— Ялгон! Ты — идиот… — барон Велсер скрестил руки на груди презрительно усмехнулся: — Надо же было додуматься оскорбить представителя рода Утерсов! Да еще и дважды! Смотрю на тебя, и удивляюсь — вроде живой человек, а, по сути — труп…

— Кого-кого, а его я переживу точно… — стараясь не двигать губами, пробормотал сотник. — После близкого знакомства с топором королевского палача малышу Ронни будет не до меня…

— Зато память о нем ты сохранишь до последних дней своей жизни… — усмехнулся начальник тайной службы. — Как он там выразился, 'Держите нос… Если, конечно, он — ваш?'

- 'Держите… Ваш нос…' — Модар поморщился и чуть не взвыл от острой вспышки боли.

— Молодежь совершенно не умеет шутить… Поменять местами слова, и фраза бы прозвучала намного веселее… — хмыкнул барон Велсер. — Ладно, шутки в стороны. Займемся делом. Итак, что у нас получается? Как мы и рассчитывали, принц Ротиз скоропостижно скончался, а его убийца, — воплощение всевозможных добродетелей, символ чести, достоинства и крепости дворянского слова — со всеми свидетелями благополучно прибыл в Арнорд…

— Простите, что перебиваю, ваша милость, но в Арнорд прибыл не только граф и свидетели, но и этот паршивый оруженосец! А его в вашем плане быть не должно! Увы, убрать этого Томаса по дороге не удалось — кроме моих людей, каждую карету охраняли еще и воины милорда Тиррера…

— Если бы ты 'убрал' этого оруженосца, то лишился бы не только носа, но и головы… — тоном, не обещающим ничего хорошего, произнес барон. — Появление этого парня идеально укладывается в схему. И делает ее еще законченнее и красивее! Говоришь, его поселили у Палача?

— Да, ваша милость… Через две камеры от Утерса…

— Странное решение. И ужасно несправедливое — парнишка-то ни в чем не виноват! Принца убил его сюзерен. А он даже не обнажил меч. Или что у него там? Топор? В общем, надо выпустить его на свободу. И чем быстрее — тем лучше…

— Он ведь сразу же отправится в городской дом Утерсов! — воскликнул Ялгон, и тут же зашипел от боли.

— Да… А это — именно то, что мне нужно…

— Н-не понял?

— Понимать все тебе совершенно не обязательно… — раздраженно заметил начальник тайной службы. — Достаточно точно выполнять полученные от меня инструкции…

— Я вроде бы…

- 'Вроде бы'? — перебил Модара барон. — Посмотри на себя, и все поймешь сам! Если бы ты не пытался умничать, то таскал бы свой нос не в кармане, а на лице… Ладно. Ты свободен… Выйдешь из кабинета — позови ко мне Гуся. Он должен ошиваться где-то там, в коридоре…

— А-а-а что будем делать с Томасом-оруженосцем? — пятясь к двери, робко спросил сотник.

— Это уже не твоя забота… — буркнул погруженный в свои мысли барон. — Стой! Скажи, как тебе показалось, баронессу Церин можно было бы убедить изменить свои показания?

— Я сильно сомневаюсь, ваша милость… — замерев на пороге, сотник отрицательно мотнул головой. И чуть не потерял сознание от боли. — Леди Олиона упряма, как осел. И делает только то, что ей выгодно. Поэтому я почему-то уверен, что, выслушав наше предложение, она тут же отправилась бы к королю. Чтобы выторговать у него вдвое больше…

— А младшая?

— Такая же ослица. Вся в мать… Упрямая, самолюбивая и у себя на уме… По крайней мере, мне так показалось, ваша милость…