За гранью Джихада [СИ]

— Практически каждый месяц. Он не только сам этими девочками занимается. Любит, старый паскуда, смотреть, как девчат насилуют. Его бойцы помогают. Насилуют, избивают. В пылу страсти. Потом, если не сильно обезображена, продают на юг. Там народ не привередливый. Поль, ты же присутствовал при нашем разговоре с дядей Руслана?

— Вы говорили на арабском. Я плохо его знаю.

— Да, я как-то подзабыл.

Старик, который живёт в этом доме — Анзор Ахлаков. Это про него рассказывал капитан Верещагин. По его словам, где-то здесь и сынишка его обитает — Асхад Ахлаков. И около сотни отморозков, помешанных на святой войне с неверными. Точнее — войне с неверными за вполне достоверные наличные. Хороший бизнес. Пока самих в грунт не закопали.

— Интересно, а почему аул выглядит таким заброшенным?

— Все ушли с кафирами воевать, — хмыкает Нардин.

— Что-то мне не верится…

— Ты какой-то неправильный мусульманин.

— Я умный мусульманин, а это большая редкость.

Ночью опять пошёл дождь. Начался мелкой серой взвесью, а потом разгулялся, разошёлся тяжёлыми гулкими каплями и превратился в пронизывающий до костей ливень. Плохо. Для тех, у кого нет крыши над головой. Для тех, кто в пути. Для тех, кто не умеет терпеть и ждать. Плохая погода. Но для наших дел, на сегодня запланированных, лучшей погоды и не придумаешь. Даже если очень постараешься.

32 15 год по летоисчислению Нового мира Перевал Арч-Корт

Двор был пуст. Если не считать двух потрёпанных джипов, которые стояли у ворот гаража. Судя по выбитым стёклам (прикрытым полиэтиленовой плёнкой) и пулевым пробоинам — недавно влипли в переделку. Почему не в гараже? Чёрт его знает — гараж мы не проверяли. Рядом с ним находится караульное помещение и соваться в этот гадюшник желания не возникало. К нашему счастью — погода была дрянь и лило как из ведра. Даже охранник, который должен был охранять территорию, и тот ушёл в караулку. Ну а как иначе назвать этот маленький домик, рядом с гаражом? Караулка, она и в Африке караулка. Хотя… Охранника понять можно. Мокнуть ему неохота, вот и решил парень погреться за чашкой чая. Хреново у них с дисциплиной. Эх, давно здесь никого не резали. Ничего, если надо, то мы это исправим.

Через забор перемахнули быстро и незаметно. Ливень усилился и шансов, что нас заметят было немного. К темноте добавилась сизая пелена дождя и предметы теряли свои очертания. Они словно растворялись в этой промозглой, ночной сырости. Рядом со мной тихо хекнул Поль, приземляясь на раскисшую землю. Он присел и тенью скользнул в сторону. Наследить не боялись — дождь всё смоет. Почва здесь глинистая, перемешанная с камнями и щебнем — следов почти не остаётся.

Итак…

Территория, огороженная высоким забором. Довольно большая и ровная. Без привычных для этих мест террас, валунов и пригорков. Представляю, сколько пришлось повозиться рабочим, чтобы двор выглядел как теннисный корт. Хотя… Какие здесь рабочие? Рабы! Здесь всё делают рабы. Строят, обрабатывают сады, роют канавы для орошения садов. Даже убивают. Что? Вас это удивляет? Вы плохо знаете эти места, господа! Рабы убивают других рабов. Просто и без всяких эмоций. По благодушному кивку хозяина. И никаких эмоций при этом они не испытывают. Да, здешние жители умеют ломать людей. Играют на простейшем рефлексе — желании жить. Если раб не будет убивать, то убьют его. И люди, ослеплённые безысходностью, убивают. Без эмоций, соплей и сожалений. Добей упавшего! Отними кусок заплесневелой лепёшки у слабого! Вот так и живёт раб. Поверьте мне на слово — я видел в этих краях многое. Люди, попавшие в рабство, ломаются. За редким, очень редким исключением. Немногие, кто сумел сохранить в себе стержень, долго в плену не сидят — или убегают, или их убивают, как собаку, зарычавшую на своего хозяина. Или сломайся или сдохни — третьего не дано.

Что у нас здесь ещё? Ворота… Высокие, крепкие, двустворчатые. Посередине участка стоит двухэтажный дом, сложенный из красного кирпича, — что само по себе указывает на высокий статус хозяина. Кирпичи — товар дорогой. Их везут откуда-то с южного побережья. Остальные дома в посёлке выстроены из диких камней и глины, перемешанной с навозом, соломой и ветками кустарника. А в этом доме даже крыша покрыта черепицей… Даже представить себе не могу, сколько он за неё заплатил. Это очень дорого.

По левую сторону от ворот — как я уже говорил — гараж и караульное помещение. Между прочим, очень глупо построили — из окон дома караульное помещение не просматривается. В пяти метрах от забора начинался небольшой сад, где росли два или три десятка деревьев, с выбеленными стволами. Кто-то мне рассказывал, что саженцы фруктовых деревьев, привезённых из Старого света здесь неплохо приживаются. Видимо старика-хозяина ностальгия замучила, вот и заказал десяток другой. На заднем дворе, куда мы сразу переместились, стоит беседка, украшенная вычурной резьбой. Если быть точным — нечто похожее на классическую ротонду.