За гранью грехов

– Да. У меня уже давно ничего нет. Ничего не осталось. Не за душой, ни в душе. Разве не заметно? – продолжает буянить сумасшедшая женщина, которая все равно прогнется под мои условия.

Зачем ты тратишь время?

– У тебя есть свобода, – стоит лишь мне косвенно напомнить об одном случае, как взгляд Эриды меняется. В нем отражается такая боль, страх, отчаяние и ужас, которые не каждая сможет вынести.

Разумеется. Тюрьма не место для таких привлекательных, пусть и тощих, девочек. Нет ничего страшнее, чем потерять свободу, для такой, как Эри. Готов поспорить, она выбрала бы смерть, а не оковы.

– Ты не посмеешь манипулировать этим, – осознав, о чем речь, выплевывает девушка. – У вас, Кингов, совсем нет совести. Я ни в чем не виновата. Ваша семейка – корень всего зла, врата ада. А ты смеешь, угрожать мне…

– Чем этим? – тут же делаю вид, что не понимаю, о чем речь, не раскрывая карт прямо.

– Ты… ты… – окончательно запутавшись в том, знаю ли я ее грязную тайну, восклицает Эрида. – Невыносимый ублюдок. Ненавижу тебя! Вас обоих. Оставь меня в покое… – в ее голосе нет мольбы, лишь неимоверная усталость от исполнения главной роли в ее жизни – роли куклы.

– Есть такая фраза: люди всегда говорят другим то, что испытывают по отношению к себе сами. Так за что ты себя ненавидишь, Эра? – вновь фокусирую взгляд на ее глазах, заглядывая в лицо каждому ее дьяволу. – Ты сама довела себя до такого состояния. Ты была той, ради которой не грех себе шею свернуть. А стала… – брезгливо морщусь, вспоминая образы того, как похабно ее лопали в баре. – Я видел записи с твоей работы, Ри. Так это предел твоих мечтаний? Подставлять задницу пьяницам и пустоголовым отщепенцам? Ты способна на большее, и мы оба это знаем.

– Не притворяйся, что твоим щедрым предложением хочешь помочь мне.

– Я и не притворяюсь, – раскрываю ладони, выставляя их вперед. – Я никогда и никому не помогаю, когда нет личных выгод. Ты меня тоже немного знаешь. От отца я унаследовал расчет во всем – пожалуй, за это стоит быть благодарным старому ублюдку. Но мои методы в игре на большом поле совершенно иные.

Скрестив руки на груди, Эрида взмахивает волной из пышных волос, пока не убитых отсутствием «SINS-20». Особенность его воздействия и прекращения поступления его в кровь состоит в том, что он разрушает очень медленно, растягивая пытку и период истления организма на долгие годы.

– Откуда в тебе это Дэниел? Желание со всеми играть? Измываться над людьми, словно психопат из «Пилы»? Открой мне страшную тайну. Покажи мне свое слабое место, – в следующее мгновение, в груди все леденеет от ее действий.

Стоит лишь Ри коснуться пуговицы на моей рубашке, и повести своими грязными пальчиками вниз, по напряженному прессу. То, с какой бесцеремонностью, смелостью и уверенностью она трогает меня – поразительно и омерзительно одновременно. Кровь закипает, когда желудок скручивает от ощущения соприкосновения с оскверненным и падшим ангелом.

– Всегда хотела знать, где же оно, – соблазняющим, магическим тоном продолжает девушка, поменяв направление своей ладони. Смотрит на меня влажным, глубоким взглядом, наделенным силой погружать в забвение. Расправив пальцы, Эра разглаживает мою рубашку, пока не добирается до ее воротника. По ее смелому движению я сразу понимаю, что считанные секунды разделяют Ри от соприкосновения с обнаженным участком моей кожи.

Еще чуть-чуть и ее острые коготки заскользят на выемке под горлом. По чувствительным точкам, не закрытым тканью.

– Нет! – рявкаю я, до боли сжимая ее запястье. Резко встряхиваю, отстраняю от себя, выпотрошив всю смелость из наглой девчонки. – Запрещено.

– Почему это? Я помню день, когда мне все было разрешено, Дэниел. Ты сбросил маску ублюдка, и неплохо так, меня трахнул. Мне понравилось. А теперь… как там? Я слишком грязная, да? – по изнанке груди царапает, легкие сжимаются от ее близости.

Ощущаю, какой каменной становится зона плеч и бицепсов, когда она прижимается ко мне своим хрупким телом, через надежные слои одежды. Словив все мои ощущения, балансирующие на грани похоти и отвращения, Эра аккуратно поднимается на цыпочки и тянется к моему уху:

– Тогда ты прав, Дэниел. Меня трахал Роберт. Каждый гребанный день, он меня трахал, – с огромной ненавистью и обидой в голосе цедит Ри, отчего меня мгновенно бросает в отвергаемый самим собой жар. – Я очень грязная.

Толкаю охреневшую суку обратно на стул. Не сильно. Не с целью причинить боль или физически ранить, а унизить и показать ее место.

– Итак, от слов к делу, – просверлив прицельным взором наглую и лисью мордочку Эры, чеканю я. Бунтарка вновь на автомате тянется за сигаретой, и мне приходится ударить ее по пальцам, вернув в наш разговор. – Я предоставлю тебе выбор.

– Как пафосно звучит, – играя бровями, парирует девушка. – Ладно, продолжай строить из себя Господа Бога. Это забавно.

В следующую секунду я достаю из кармана брюк то, что в корне меняет черты ее лица. Веселое настроение и бодрый запал, желание перечить мне.

Посмотрим, как ты теперь запоешь, девочка.