За гранью приличий

— Так на улицу или в уборную? — не унимаясь издевался над ней Арский.

«Да растудыш твою коляску! … Дыши Саша! Дыши!».

— В уборную! — утвердительно качнула головой, и этот жест скорее был адресован самой себе, чем ему.

«Да что ж это со мной такое?».

От смятения девушки, улыбка Макса стала еще шире.

— От барной стойки, по коридору, налево, — снова услышала этот насмешливый тон.

Ей понадобилось меньше минуты, чтобы схватить сумочку и пулей сорваться с места. Уже в который раз, она ставит себя в идиотское положения перед этим парнем. Ну и наплевать, лишь бы быстрее спрятаться за спасительной дверью и побыть наедине с самой собой. Со своими мыслями.

Забежав в одну из пустых кабинок и закрыв ее на защелку, Саша села на унитаз. В голове роились сотни мыслей и не одна из них, не была с тем литературным набором слов, которые она удачно использовала в повседневной жизни. Скорее наоборот, ей хотелось заорать от отчаяния и чем-то стукнуть себя. А лучше кого-то.

Громова посмотрела на свою сумочку, что висела сейчас на серебряном крючке кабинки. Сняв ее, она стала хаотично рыться в ней, сама не понимая, что же хочет найти. Через минуту, в ее руке оказалось небольшая пудреница. Девушка открыла ее и посмотрев на свое отражение, стала поправлять минималистичный макияж, что был на ее раскрасневшемся лице. Ее так и распирало от гнева.

«Да как он мог? Да что он вообще себе возомнил? … Дыши Саша! Дыши! Один, два, три … все хорошо, тебя ничто не может вывести из себя. Ты спокойный и уравновешенный человек. Подобные эмоции тебе не свойственны».

В сознании всплыла эта надменная улыбка и вся мантра, в мгновении ока, наполнилась матерными словами.

— Твою ж … бабушку! — вслух выругалась Александра и бросила обратно в сумочку, бесполезную пудреницу, которая так и не помогла ей привести тон лица в нормальное состояние.

Счет снова был не в ее пользу.

— Ну что ж, господин Арский, я поздравляю вас. Вам в очередной раз удалось вывести меня из равновесия. Но это ненадолго, я обязательно скоро реабилитируюсь и верну вам все с процентами. И вот тогда мы посмотрим, кто кого.

Как она это сделает, Саша еще сама до конца не знала. Однако была настроена решительно. Если принимать бой, то нужно делать это с честью, а не падать в грязь лицом.

Девушка открыла кабинку, поправляя на ходу костюм. Она ни в коем случае не должна испортить свой вечер с Ильей, из-за такого человека как Максим Арский. Таких как он — сотни, а Илья — один. Любимый, родной, единственный и только ее.

Глава 11

Любовь — это игра на двоих, в которой третий игрок лишний. Он путает карты, срывает игру, внося в нее свои правила. И эти новые правила не поддаются понятию нормы. Они искажают ее … (с)

— Забавно, — произнес Макс, продолжая смотреть в сторону ушедшей девушки.

— Что забавного? — уточнил Илья, пытаясь понять, о чем тот сейчас думает.

— Да так, — ответил Арский, потянувшись к бокалу. Секунда и он одним залпом осушил его.

Парень встал.

— Ты куда? — спросил Власов, схватив его за запястье.

Вместо ответа Макс бросил на него презренный взгляд.

— А я разве обязан перед тобой отчитываться?

— Нет, но …, - замялся Илья от колкой фразы.

— Если нет, тогда может отпустишь? Это выглядит смешно.

Макс посмотрел на руку парня, что продолжала сжимать его запястье.

— Власов … черт, отпусти! — не выдержал он. Его рука зудела, и он на автомате сжал кулак.

Увидев решительность в глазах парня, Власов сдался. Мгновение, и его хватка ослабла. Почувствовав это, Арский дернул рукой, освобождая ее. Он явно чувствовал себя третьим лишним, на этом празднике абсурда и это безумно злило его. И да, ему надоело играть роль хорошего парня. Он сыт ею уже по горло.

— Мне скучно, — продолжил он. — Если ты намерен весь вечер провести в компании подруги — дерзай. Только прошу, не делай меня свидетелем этой мыльной оперы. Тошно смотреть на всю эту вашу ваниль.

Макс двинулся в сторону танцпола. Ситуация с Ильей вывела его из равновесия. Когда рядом не было Саши и четы Власовых, все было предельно просто. Их игра не носила для него обременительный характер, все было легко, и каждый оставался при своем. Один — брал, другой — давал. Все это делалось без принуждения, по обоюдному согласию. Без свидетелей и лишней пары глаз.

Однако тут, в Питере, все изменилось. Несмотря на то, что Илья, все еще не был против их «игр», он и не отвергал заботу Александры. И винить девушку в том, что она вклинилась в их с Власовым отношениях, нельзя. Ведь, по факту, она была всегда. Злило другое. Власов старался быть хорошим мальчиком в глазах родни и друзей, а на деле был испорченным двуликим подонком. Возможно, именно это и привлекло его в нем. Ведь Арский ненавидел идеальных людей, с ними было скучно играть. А Илья, как раз и не был идеальным.

Илья отличался от него. Он предпочитал действовать скрытно. Ему проще было врать и изворачиваться, чем признать правду. Власов сам с собой не желает быть честен. Вдобавок он врал своим родным, не желая признаваться в том, кем он есть на самом деле.