За гранью приличий (ЛП)

— Нет. — Лекс подняла руки. — Я вовсе не злобная сука, но тебе было очень плохо, когда ты сюда попала. Я не хочу случайно убить тебя.

Конечно. Глупо. Ноэль закрыла глаза.

— Ты права.

Женщина вздохнула.

— Слушай, скажу прямо. Никто не собирается заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты должна работать, но тебе можно оставить свои вещи и платье, никто не заберет. И не вздумай нахрен слушать Далласа — он не вышвырнет тебя. Нет, если я его попрошу.

Информации было слишком много. Ноэль лишилась всего, что имела, всего, что когда-либо знала… и это было как дразнящее обещание свободы и даже надежда, чувство, которое она никогда раньше не ощущала.

— Я просто растеряна, и, наверное, еще не совсем пришла в себя после того наркотика.

— Тогда тебе нужно отдохнуть. — Лекс пересекла комнату и из шкафа в ванной комнате вытащила подушку и одеяло. — Хочешь переодеться?

Да, что угодно, чтобы избавиться от этого модного платья.

— Пижаму, если можно?

— Э-э, футболку?

— Да, или ее. — Ноэль выдавила из себя улыбку. — Хватит скромничать. Так будет лучше, правда?

Лекс протянула ей сверток из белой ткани.

— Все, что пожелаешь, милая. Что захочешь. Все для тебя.

Прозвучало жутковато.

— В прошлый раз, когда я слышала эти слова, меня арестовали.

— Но ведь вышло, как ты и хотела, нет?

— Хм, не думала об этом в таком смысле.

Но, может, пора было начать.

***

Ноэль проснулась в темноте, не понимая, где находится. Она уставилась в пустоту над собой и сжала пальцы на ткани одеяла. Сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Она была не в Эдеме, уж это точно. В ее спальне было слишком много источников света — свечение индикаторных панелей, контролирующих уровень освещения и температуру в комнате, мягкий свет от экрана компьютера, свет луны и уличных фонарей сквозь прозрачные шторы. Ее семья могла бы жить в пентхаусе, намного выше уровня улицы, но Эдем был городом света. Слишком многие из поколения ее родителей помнили годы тьмы, наставшие после солнечной бури, которая повергла мир в хаос и мрак.

Ее мать боялась темноты. Ноэль не разделяла этот страх, но сейчас она что-то такое почувствовала. Она облизнула губы и заговорила:

— Свет, двадцать процентов? — Инстинктивно она превратила команду в просьбу, но ответом была лишь тьма.

Да, в Секторах компьютеры наверняка были старые, изготовленные еще до солнечных бурь, и работали они только на удовлетворение самых примитивных нужд. Поэтому ей пришлось выбраться из постели и поискать выключатель. Как нецивилизованно.

Цементный пол казался прохладным и грубым под босыми ногами. Никаких тебе мягких ковровых покрытий, только маленький коврик у самой кровати. Ноэль слезла с матраса и осторожно встала на ноги, вглядываясь в темноту и пытаясь разобрать очертания мебели вокруг.

Она немного покружилась по комнате, но в конце концов пальцы все же наткнулись на выключатель. Комнату залил мягкий рассеянный свет. Предметы были видны достаточно четко, но в углах все еще прятались тени, и потому освещение показалось Ноэль каким-то… интимным.

Или, может, так только казалось из-за кровати. Мебель в комнате Лекс была хорошего качества, но кровать у стены была просто роскошной — с подушками в атласных наволочках и дорогущими простынями, которые вполне смотрелись бы и у Ноэль дома. Высокого качества, дорогие — и совершенно неуместные в окружении кирпичных стен и цементных полов.

Из комнаты вели четыре двери. Одна открывалась в коридор, вторая, как предположила Ноэль, могла вести в гардероб. Надеясь, что хоть одна из двух оставшихся дверей ведет в ванную комнату, она открыла ближайшую и наткнулась на настоящее сокровище.

Эта комната была меньше спальни. Внутри стояли только стол и пара стульев. Но стены были покрыты шедеврами — не в цифровом виде на плазменных экранах, таких модных сейчас в Эдеме, а настоящими шедеврами. Загипнотизированная, Ноэль шагнула вперед и остановилась перед ближайшей картиной в позолоченной раме.

Она смогла почувствовать слегка затхлый запах холста и красок, смогла разглядеть отдельные мазки. Ноэль коснулась выцветшего лепестка красной розы и пришла в восторг от ощущения объема и реалистичности изображения — реалистичности, не свойственной больше Эдему.

Стоя у порога комнатки, Лекс заговорила:

— Наверно, она старше всего, что тебе приходилось видеть. Тебе лучше перестать трогать ее.

Ноэль замерла, сунув руки за спину, словно это могло изменить то, что уже было сделано.

— Прости. Я никогда не видела ничего подобного. Я просто… — что? Сунула свой нос? Ноэль не могла придумать объяснение.

— Осматриваешься. Я понимаю. — Лекс бросила свой черный рюкзак в угол и стащила с себя черную куртку с высоким воротом. — Это подарок. Ренуар, имею в виду.

Ноэль потянула за подол футболки, стесняясь своих голых ног.

— Это красиво. И практически бесценно. Видимо, кто-то очень ценит тебя.

Женщина фыркнула и повернулась к раздвижным дверцам шкафа на дальней стене.

— Оно имеет свою цену. У некоторых столько денег, что они просто не знают, что делать с ними.