За гранью приличий (ЛП)

Амира не подняла глаз.

— Пока.

Несса хихикнула и потащила Ноэль на танцпол. Рейчел заметила их и наклонила голову.

— Сюда.

Эйс широко раскинул руки, чтобы обнять всех троих.

— Кто самый везучий ублюдок в Четвертом Секторе? Все самые сексуальные девушки О’Кейнов — мои!

— Ну, не все.

Рейчел придвинулась ближе, запустила руку ему в волосы и лизнула уголок его рта.

Впервые с тех пор, как Ноэль встретила его, Эйс, казалось, не могла подобрать слов. Бедра его дрогнули, и Ноэль услышала стон — низкий и голодный, самый настоящий стон страсти.

Удивительно, но одним прикосновением Рейчел чуть не поставила его на колени.

Лекс определенно была права. Ноэль должна была сделать свой выбор и сдвинуть все с мертвой точки.

Скоро.

Даллас

Далласу было всего девять, когда мать преподала ему урок, который определил его судьбу.

Жизнь на ферме была тяжелой. Мир, который знала его мать, был мертв уже десять лет, но она никогда не отворачивалась от реальности, как многие другие. Ей было девятнадцать, когда пришли бури. Шесть месяцев спустя она родила его. Мать держалась за клочок земли, которым владела, даже под дулом пистолета. Она делала все, чтобы защитить своего сына и людей, которые полагались на ее ум и силу.

Она могла быть хладнокровной, его мать, но она не позволяла себе безделье. Ярость могла дать силу выжить в мире, сошедшем с ума, но не тогда, когда она была лишена цели. Так что в тот день, когда она застала его в драке с парнем вдвое меньше себя, она не стала его воспитывать. Нет, она притащила Далласа к ближайшему корыту за шиворот, макала его в воду, пока он не начал захлебываться, и потом потащила его в сарай, чтобы он мог выместить свою ярость на поленнице.

«Разозлись, — сказала она ему в тот день и дюжину раз после этого. — Сначала разозлись, а потом что-то делай. Не дерись, если у тебя есть выбор, и не трать времени. Заканчивай быстро».

Так он и делал. Даллас злился, казалось, каждый день своей взрослой жизни. И он превратил этот гнев в бизнес, потом в банду, а потом в целый гребаный сектор, которым управлял так же, как его мать управляла своим маленьким ранчо. Она никогда не держала в своих руках столько жизней, но ее совет все еще был полезен. Это работало.

Большую часть времени.

Она не увидела его взрослым. Она не знала Лекс, женщину, которая могла довести его до такой ярости, что было удивительно, что он до сих пор не захватил все сектора.

Он видел, как она ушла из зала с двумя парнями, бойцами. Бросила это ему в лицо.

Я тебе не принадлежу.

С таким же успехом она могла закричать это. И он даже глазом моргнуть не мог, потому что она ему не принадлежала. Даллас, блядь, О’Кейн, не мог желать того, чего не мог иметь, потому что Даллас О’Кейн мог получить все, что хотел.

— Сделай что-нибудь, — проворчал он, пинком открывая дверь в мастерскую.

Пиломатериалы выстроились у стены высокими штабелями. Кто-то вытащил из досок гвозди, разрезал их на удобные куски и все сложил. Скоро их сплавят вместе и вобьют в ящики для выпивки.

На другой стороне комнаты Брен уже склонился над верстаком. Даллас полагал, что этого тоже следовало ожидать.

— Брен.

— Сэр. — Он засунул карандаш за ухо, прежде чем поднять взгляд. — Готов приступить к работе?

— Еще бы. — Даллас закрыл дверь и подошел к столу. — Готовишь ящики для следующей партии, да?

Брен издал нечленораздельный звук согласия и потянулся к стопке досок. Он запустил ленточную пилу, и ее жужжание было громче, чем мысли в голове Далласа.

Не то чтобы это удерживало его от размышлений. Иногда молчание Брена было благословением, но сейчас Даллас не мог отвлечься от образа Лекс, уводящей прочь двух мужиков.

Он не мог позволить ей узнать, что она его достала. Иначе она будет осознавать свою власть над ним. И эта мысль заставила его вбить первый гвоздь в дерево — так сильно, что доска раскололась пополам.

— Блядь.

Брен выключил пилу и бросил последний кусок дерева на стол.

— Вопрос.

Слава Богу.

— Да?

— Если тебя это беспокоит, зачем позволять этому продолжаться?

Если Брен нашел ситуацию достаточно серьезной, чтобы заговорить об этом, все действительно вышло из-под контроля. Если бы это был кто-то другой, Даллас отмахнулся бы от него, но Брен был ближе к нему, чем кто-либо, кроме Джаспера, и Джасперу не пришлось бы задавать этот вопрос. Он уже понял ответ на уровне интуиции.

Брен пока учился.

— Если я начну обращаться с женщинами, как Уилсон Трент, на кой черт им будете нужны вы?

— Нет, я имею в виду… — Брен хмыкнул, скорее, самоуничижительно, нежели с юмором. — Вариантов не особенно много.

— Для тебя, возможно. Для меня… — Даллас пожал плечами и потянулся за новой доской. — Не всегда хорошо быть королем.

— Правда? — Брен занялся тем, что соединил четыре куска вместе, чтобы сформировать дно ящика.

Иногда было трудно сказать, закончил он или просто ждет.

— Если тебе есть, что сказать…

Брен улыбнулся.

— Это моя роль? Придворный шут? Я могу спокойно говорить все, что захочу, потому что кто-то должен говорить правду королю?