За гранью разума. Книга вторая. Робкий шёпот ветра

– Рич, – Питер присел с ним рядом. – Давай сделаем так, я подержу Джеймса в клинике примерно неделю, не больше, а ты за это время придёшь в себя и найдёшь в себе силы объявить его родным и друзьям о случившемся.

– Я могу его видеть? – Ричард посмотрел на Питера.

– Да, – Миллс поднял с пола брошенный Ричардом халат и протянул его мужчине.

Ричард Смит неуверенно вошёл в светлую палату Джеймса Фокса. Окно было открыто и помещение пропиталось приятным запахом дождя, который уже прекратился, оставив после себя лишь небольшой ветер, тревожащий покой занавесок палаты.

На больничной кровати лежал молодой Джеймс. Его голова была перевязана. Бинты были пропитаны кровью. Красивое лицо Джеймса было всё усыпано ссадинами. Его тело обвивали провода и какие-то трубки. Одна из них вела к аппарату искусственной вентиляции лёгких. На лицо была надета кислородная маска.

Ричард взял стул и присел рядом с Джеймсом. Мужчина посмотрел на монитор. Пульс Фокса был в норме. Смит не мог поверить в то, что Джеймс на самом деле умер. Как такое возможно? Его сердце бьётся, но уже ничего нельзя сделать для того, чтобы этот великий музыкант вновь радовал поклонников всего мира своим творчеством.

– Джеймс, – Ричард аккуратно взял руку парня. – Ты меня слышишь?

Джеймс никак не отреагировал. Его рука была холодна как лёд.

– Как же так? – глаза несентиментального Ричарда наполнились слезами. – Что я скажу твоим родителям, Джеймс? Как объясню им, что не уберёг тебя? Что будет с Аланом, Генри и Джорджем когда я расскажу им о случившемся? Что теперь будет с «Малышами в чёрном»? Джеймс, – слеза сорвалась с глаз мужчины, и он ещё сильнее сжал руку Фокса. – Ты не можешь вот так уйти! Ты должен бороться! Я в тебя верю, мой мальчик. Ты справишься.

–Мистер Смит, – в палату заглянула медсестра. – Время вышло.

– Да, – Ричард опустил руку Джеймса и украдкой смахнул предательскую слезу. – Спасибо.

Питер Миллс вошёл в кабинет Джона Мэя. Джон сидел за своим столом и нервно колотил по столу ручкой.

– Джон, у тебя через двадцать минут операция, – Питер присел напротив парня.

– Я знаю, Питер, – Джон бросил ручку. – Можно не повторять мне по нескольку раз, будто я маленький мальчик.

– Прости, – Питер опустил глаза, а затем вновь посмотрел на Джона. – Хочешь, я проведу операцию?

– Для чего это надо? – возмущённо поинтересовался Мэй. – Я и сам прекрасно справлюсь. Операция пустяковая. Удаление аппендицита. Не первый раз её делаю.

– Согласен, – Питер взял ручку брошенную Джоном. – Ты взвинченный. А успех прекрасной операции в спокойствии и здравомыслии доктора. Не нужно загрязнять голову посторонними мыслями.

– Питер, – Джон в бешенстве сдёрнул с себя очки. – Прекрати меня учить. Этим занимался университет.

– Джон, у тебя вновь скандал дома? – поинтересовался Питер. – Отец?

– Мне пора в операционную, – Джон надел очки и поднялся со стула.

– Знаешь, кто сегодня попал в ту аварию, это… – хотел рассказать Питер.

– Мне не интересно, – оборвал его Джон и подошёл к двери. – Ты же только что сам сказал, не надо забивать голову лишним.

Джон вышел из кабинета и направился в операционную. Там его уже ждали ассистенты.

Джон приблизился к операционному столу. На нём лежал молодой мужчина.

– Наркоз? – Джон посмотрел на анестезиолога.

– Всё в порядке, доктор Мэй, – ответил тот. – Можем начинать.

– Скальпель, – скомандовал Джон.

Операция шла своим ходом. Ассистировала Джону молодая хорошенькая медсестра. Девушка любила поговорить. Джон всегда с интересом слушал её весёлые непринужденные рассказы ни о чём. Но сегодня Мэй был очень взвинчен, и щебетание ассистентки действовало на него как жужжание назойливой мухи.

– А, особенно, в «малышах» мне нравиться Джеймс Фокс, – кокетливо смеялась девушка. – Кстати, Джон, – она посмотрела на молодого человека. – Тебе не говорили, что ты на него похож?

– Не похож, – Джон был занят операцией. – Я его копия.

– Что? – девушка рассмеялась ещё больше. – Ты копия Джеймса? Не смеши меня, Джон! Как ты можешь сравнивать себя с ним. Он звезда, а ты жалкая пародия на него. Никому не нужный человечек, даже собственному отцу!

Слова Лауры пронзили слух Джона как острая стрела и лезвием прошлись по больной душе. Стало так обидно, что хотелось плакать и кричать навзрыд. Злость переполнила истерзанное сердце Джона. Он с ненавистью посмотрел на смеющуюся девушку, но продолжал работать скальпелем. Вдруг на мониторе, вместо графических показаний пульса и давления, пошли нули.

– Джон, что ты делаешь? – в панике анестезиолог буквально оттолкнул Джона от стола. – Ты же убил его!

Джон испугался. Он уронил скальпель. Его руки были в крови. Он не до конца понимал, что произошло. Нечеловеческим, полным страха, взглядом он посмотрел на коллег. Они метались вокруг пациента пытаясь вернуть его к жизни. Но было слишком поздно. Джон был настолько занят своей обидой, что не понял, как убил человека. Так пустяковая операция превратилась в роковую неудачу, не только для мужчины на операционном столе, но и для доктора.