За гранью (СИ)

Юло, пойди знает. Дедов любимчик, ему-то старый Томас много чего рассказывает. Впрочем, младшему брату Айрис никогда не завидовал: дед его видать тоже в советники князя прочит, учит разным наукам — у мальца и времени-то нет на детские забавы.

— А скажи, Айрис, нет ли в вашем роду какого-либо талисмана. Нет-нет, я не о нечестивой волшебе речь веду, — энергично взмахнул руками рыцарь, увидев, как изменилось выражение лица Айриса. — Я говорю о каком-нибудь символе рода.

А ведь есть такой талисман: перстень дедов, что от отца ему остался. Но откуда это фон Шрейдер мог предположить такое?

— Да, мой дед очень гордится перстнем, доставшимся ему в наследство от его отца. Он говорил, что когда-то наш род был знатен… Впрочем, и при дворе Литовского князя нас почитают… Только вот для рыцарей Ордена я никто.

Последняя фраза вырвалась у него непроизвольно. Он испугался, что рыцарь сейчас же накажет дерзкого слугу, и тут же ему стало безразлично. Что они с ним могут сделать? Выпороть? Избить? Убить? Разве не ерунда ли это по сравнению с тем, что сегодня он навсегда потеряет Гретхен?

— Не торопись судить раньше времени, — наставительно произнес рыцарь. — И ответь на мой последний вопрос. Только хорошенько подумай, прежде чем отвечать. Ты здесь потому, что любишь Гретту фон Лорингер?

Вот это был вопрос. Утвердительный ответ ничего хорошего не сулил: и за куда меньшую дерзость в замке Лорингер вздергивали слуг на виселицу. Однако, начав отвечать на вопросы Альберта, Айрис уже не мог остановиться.

— Я люблю её. Люблю с того момента, когда впервые её увидел. Люблю больше моей жизни.

Вот и всё. Слово произнесено. Отступать теперь некуда. Айрис ощутил внутри себя пустоту и страшную усталость. Теперь от него уже ничего не зависело. А может быть, не зависело и с самого начала: Айрису казалось, что рыцарь уже всё знал о нем еще когда они только входили в комнату. Непонятно, правда, откуда. О своей любви к Гретхен Айрис не говорил ни одному человеку, да Альберта фон Шрейдера он видел впервые в жизни.

— Что ж, Айрис, ты был честен со мной. Теперь послушай меня и постарайся понять. Я открою тебе тайну рыцарства, ибо ты достоин её знать. Достоин по праву рождения. Ибо ты — рыцарь. Я понял это, как только впервые увидел тебя здесь, в этом замке.

Он, Айрис, рыцарь? Рыцарь? Значит, он может просить руки Гретхен. О, Святой Валентин…

— Поэтому я стал расспрашивать тебя про твоих родителей, ибо видел, что не можешь ты быть сыном простого смерда или даже храброго языческого воина. Твои корни должны были уходить в Священную Империю, оттуда вышли все истинно рыцарские роды — и это оказалось правдой. Так что, мои предположения оправдались, и я рад видеть перед собой не слугу, но брата-рыцаря.

— А… Гретта? — Айрис не узнал свой голос — ломающийся, дрожащий. Да что там голос, всё тело била крупная дрожь.

— Если Гретта захочет, чтобы ты стал её супругом, я буду убеждать Зигфрида благословить этот брак. Но сначала…

Что? Нет, никаких но… Он просто не вынесет, если счастье, которое рядом, только руку протяни, вдруг куда-то пропадет.

— Мы должны представить доказательства того, что ты рыцарь, Айрис.

— Но вы же сказали…

— Сказал и готов это повторить, — прервал его фон Шрейдер. — Но тут нужны не слова, а доказательства.

— Но где мне их взять? — в отчаянии воскликнул Айрис.

— Как где? — в голосе Альберта слышалось неподдельное изумление. — У твоего деда, конечно. Думаю, что его перстень — это рыцарский перстень с гербом. В глазах Зигфрида это будет аргумент. А если он откажется признать тебя, то я помогу тебе попасть к комтуру, а если потребуется, то и к гроссмейстеру. Дитрих фон Альтенбург — истинный рыцарь и во всем разберется по совести.

— Да, но дед мой в Вильно, дождетесь ли вы, пока привезу я нужные доказательства?

— Что ты говоришь, Айрис? — изумился фон Шрейдер. — Ты — рыцарь, а значит — мой брат. Неужели я, зная, как ты любишь Гретту, могу теперь искать ей иного супруга? Долг мой позаботиться о будущем Гретты, и теперь, когда я вижу, что у неё есть столь достойный жених, я не могу и не хочу искать ей иной доли. Мы сегодня же отправимся в Вильно к твоему деду.

— Сегодня? В Вильно?

— Ты отказываешься? — в голосе Альберта прозвучал металл.

— Нет-нет… Просто всё так неожиданно…

Фон Шрейдер распахнул дверь перед юношей.

— Ступай, Айрис. Собирайся в дорогу.

"Это сон", — подумал Айрис, выходя из комнаты. "Это сон", — шептал он, собираясь в путь. "Это сон", — повторял он, выезжая вместе с рыцарем и его оруженосцем Клаусом из ворот крепости. И только когда деревья скрыли от него стены и башни замка Лорингер, он вдруг понял, что это — не сон.

ДОРОГА.

Сережка повернул к Балису сияющее лицо, всё перепачканное следами от высохших ручейков пота.

— Дошли же!

— Дошли…