За гранью (СИ)

— Неплохая идея, — согласился Холмс. — И что же пьют русские морские офицеры?

— Всё что угодно, кроме воды и керосина, — рассмеялся Лорингер, вспомнив старую корабельную шутку. — Если ничего кроме этого нет — придется керосин. Но только не воду.

— Сэр, в нашем заведении большой выбор напитков, керосин мы используем только для освещения, — с уморительной серьезностью произнесла девушка.

— В таком случае, принесите нам два виски, — попросил Холмс.

— Да, сэр, — подавальщица величественно удалилась.

— Скажите, а в чем все же суть Вашего дедуктивного метода? Раз Вы говорите, что Уотсон описал его неверно?

— Неверно — не совсем то слово. Неполно — так правильнее. Уотсон постоянно повторяет две ошибки. Во-первых, показывая цепочку моих рассуждений, он всегда начинает с первого звена.

— А откуда же начинать, если не с первого звена? — поразился Герман.

— С его поиска. Вспомните, что, прибыв на место убийства Дреббера, я сначала осмотрел парк перед домом. После этого я почти наверняка знал профессию убийцы. Разумеется, не всегда так везет, но осматривать место преступления снаружи просто необходимо. Метод — это набор правил. Не только правил построения выводов из улик, но и правил поиска этих улик. А в Скотланд-Ярде до сих пор осмотр места преступления производится, как сыщику заблагорассудится…

— И улики не должны уничтожаться, раньше, чем будут всесторонне исследованы, — задумчиво произнес Герман.

Холмс помрачнел.

— Вы имеете в виду надпись около трупа Кэтрин Эдоус?

— Именно, — подтвердил Герман. — Я понимаю, что политические последствия этой надписи весьма неприятны, но, может быть, она могла дать дополнительные пути к поиску убийцы.

— Расследовать громкие преступления всегда тяжело, — вздохнул Шерлок Холмс. — Обычные преступления мало интересуют репортеров и публику, но вокруг таких дел прямо-таки кишат всякие искатели сенсаций, возбуждая нездоровые страсти.

— Для меня до сих пор загадка, понимают ли они, что своими действиями они только мешают осуществлению правосудия, — признался лейтенант.

— Тут не все так просто. Бывают ситуации, когда журналисты и огласка оказываются очень полезными. Важно только, чтобы они не брали на себя ту работу, которую они не должны и не умеют исполнять.

— Но в случае с Джеком-Потрошителем газетчики именно это и делают, — горячо возразил Герман. — Каждый день печатают версии одна нелепее другой. Я слышал, что среди жителей Ист-Энда уже начались волнения, собираются какие-то дружины самообороны. Нет, я понимаю тех людей, рядом с которыми изо дня в день ходит это чудовище, а полиция не может их защитить. Но ведь их гнев направляют не на самого Потрошителя, а на чужаков, а это может очень плохо кончиться.

— Направляют на чужаков? — удивился Холмс. — О чем Вы говорите?

— Я говорю про версию «Кроникл», что Потрошитель — это русский врач Михаил Острог, якобы являющийся тайным агентом и, по заданию российского министерства внутренних дел, возбуждающий таким способом ненависть англичан к евреям. На мой взгляд, такие заметки как раз возбуждают ненависть англичан к русским.

— Я понимаю Ваши патриотические чувства, господин лейтенант, но, думаю, что, принимая столь бредовые идеи всерьез, Вы невольно становитесь на один уровень с теми, кто их измышляет. Поймите, если Вы действительно хотите поставить точку в этом кровавом безумии, то надо искать не русского или еврея, масона или тайного агента, а преступника. И судить его надо за то, что он — убийца, а не за что-либо иное. В старой доброй Англии уже много лет можно встретить масонов, евреев, русских и даже тайных агентов. Но таких преступлений еще не бывало.

— Вы уверены?

— Конечно уверен, — одними губами улыбнулся Холмс. — История преступлений входит в круг моих профессиональных интересов, я стараюсь максимально подробно изучить всю информацию об уголовных преступлениях, которую только могу найти, не только о том, что произошло в Соединенном Королевстве, но и в других государствах.

— В том числе и в Российской Империи?

— Несомненно. У вас было немало весьма занятных случаев. Например, недавнее убийство в Петербурге содержательницы ломбарда. Или дело капитана Копейкина…

— Извините, ничего не слышал, — развел руками Герман. — Я слишком много времени провожу в море, поэтому не обременяю себя знанием криминальной хроники.

— Ну вот видите, наши точки зрения совпали, — улыбнулся Холмс.

К столику вновь подошла подавальщица.

— Ваш виски, сэр, — произнесла она, ставя толстостенный стакан перед сыщиком, затем повернулась к Герману, повторила ту же фразу, поставила стакан с темно-янтарной жидкостью на столик, забрала пустые тарелку и кружку и важно удалилась.

— Что это с ней? — не понял моряк.

— Она вошла в роль, обслуживает джентльменов, — пояснил Холмс. — Это одно из лучших заведений в Ист-Энде, но все же джентльмены сюда заглядывают не слишком часто. Так что теперь, чтобы поддержать марку, надо будет накинуть ей на чай не меньше пары шиллингов.