За Гранью (СИ)

— Отлично! И не нужно. На все вопросы говори, что потеряла память и ничего не помнишь. Такое случается после серьезных травм или потрясений. Встреча со схимами и скитания по лесу как раз могли так сказаться на твоем здоровье.

— Хорошо, — послушно кивнула, — но все же, почему не попробовать вернуть меня в мой мир?

— Зачем мне это? Ты миленькая, оставлю тебя себе.

— Я вам не игрушка! Что значит, оставите себе? — вспылила я.

— У тебя нет другого выхода! — отрезал мужчина. — Адриэйна скоро заберут родители, и куда ты пойдешь? Соваться самой в лес не советую. Кроме схимов там можно много кого еще встретить. Тебе и так невероятно повезло выжить.

— Почему вы так со мной? Я ведь многого не прошу, пара дней вашего времени. Пожалуйста, я хочу домой.

— Человечки! — презрительно выплюнул Моркелеб. — Ты должна радоваться, что я решил взять тебя под защиту. С этого дня будешь заниматься: учить язык, устройство Лираса, знакомиться с тем, о чем не знаешь.

Много чего мне хотелось сейчас в запале высказать. Неимоверным усилием сдержалась. Что это даст? Учить язык нужно прежде всего мне, устройство места, куда я попала тоже. Если Моркелеб не собирается меня провожать и помогать, значит, нужно затаиться, не лезть на рожон. Я подготовлюсь лучше и в конце концов сбегу. Я вернусь домой, чего бы мне это ни стоило!

— Кто будет со мной заниматься?

— Я сам. Ты используешь такие словечки, что никакой потерей памяти не отговориться. А еще совершенно невежественна в том, о чем знает даже ребенок. Ты должна быть мне благодарна. Но у тебя еще будет возможность выразить свою признательность, — сально ухмыльнулся этот урод.

Позднее Моркелеб вручил мне толстый блокнот в кожаной обложке. Желтоватые, довольно плотные листы сшиты между собой. Несмотря на обиду на этого мужчину, подарок приняла в виду его острой необходимости. Мое пребывание здесь бесспорно изменилось. Выйти из комнаты теперь получалось далеко не каждый день и только под присмотром. Не очевидным, но от того не менее унизительным. Меня все время кто-нибудь сопровождал. Либо Риалин, либо Моркелеб.

Крегерх — еще один дракон, который жил в доме, ко мне не приближался. Я видела, как он занимается с Адриэйном во дворе. Больше всего эти занятия походили на физическое развитие с элементами боевых искусств. Адриэйна, кстати, от меня отдалили. Иногда он забегал ко мне в комнату ненадолго, но на этом все. Ела я тоже у себя, чаще всего в одиночестве, иногда в компании Моркелеба. Тогда у меня кусок в горло не лез под его сканирующим взглядом.

Моркелеб ежедневно занимался со мной. В комнате или в беседке на улице. Он учил меня читать и писать и, конечно, говорить на всеобщем — языке, принятом на Лирасе и наиболее распространенном, отсюда и название. А еще я строила планы побега. Чаще ночью, лежа в темноте, снова и снова обдумывала, как же мне быть. Кроме вынужденного заточения и ограничения в общении ничего плохого со мной не происходило. Даже не знаю, может я неправильно поняла этого мужчину, и он не имел в виду ничего плохого по отношению ко мне, будучи неизменно учтив, обращался на вы и не позволял себе никаких вольностей.

Полное погружение в среду нового языка дало свои плоды. Конечно, с акцентом, неверными окончаниями и Бог весть какими еще ошибками, но я заговорила. И что более важно, начала понимать других. Естественно, напрягаясь и переспрашивая, но как я этому радовалась.

Негаданная помощь пришла откуда я не ожидала. Однажды утром наблюдала в окно, как от дома отдаляется здоровенный черный монстр. И в то же время ко мне зашел гость, которого меньше всего ожидала увидеть — Крегерх.

— Светлого дня и чистого неба, лира Фейроника, — поздоровался учтиво. Стоит отметить, что такое приветствие действительно самое почтительное, куртуазное и не используется при обращении к человечкам. Находясь в постоянном напряжении меня это обращение скорее насторожило, чем польстило.

— Здравствуйте.

Держалась настороженно, понятия не имею, что от него ожидать.

— Лира, Адриэйн рассказал мне, что произошло. Нет, он не знает кто его похитил, он рассказал, кто его спас. Я был рядом с этим лиранчиком почти с самого рождения и очень переживал после его исчезновения.

От быстрой речи мужчины захотелось зажмуриться. Основной смысл я улавливала, но не уверена, что в полной мере поняла, что Крегерх хочет сказать.

— Извините, — решилась перебить его, — но я очень плохо вас понимаю.

— Да-да, я слышал эту историю про потерю памяти. Вот только сопоставив все, пришел к выводу, что все не совсем так. Я прав?

— Ничего не понимаю, — простонала я по-русски, — чего он от меня хочет?

— Что это за язык? — Крегерх подался вперед. — Вы говорите на другом языке? То есть вы не забыли речь, а просто говорите на другом языке, я прав?

В растерянности я не знала, что ответить. Отрицать или довериться этому мужчине? В конце концов, что я теряю?

— Да, вы правы, — коротко ответила, обдумывая дальнейшие слова.