За гранью восприятия

– После последних событий и всего, что было с ними связано, вам надо взять небольшой отпуск. Отдохнуть, проще говоря, подлечить нервы, побыть с семьями… Хотя бы месяц. А потом, уже на свежую голову, и придумаете, чем и как зарабатывать на кусок белого хлеба с маслом и икрой под коньячок. Тем более к тому моменту я получу корочки инженера и перестану быть привязанным к Рязани. А дальше – как повернет.

И я выдал им свою идею внедрения на Запад. Парни выслушали, подумали, обменялись взглядами.

– Неплохая идея, – подал голос Антон. – Иногда надо делать паузу. Заодно будет время поискать варианты.

Толик кивнул, в знак согласия поднял кружку. Судя по виду, и Марк был не против подобного решения.

– Можно съездить к нашим знакомым на Западе, прозондировать почву по поводу их давнего предложения, – подтвердил он мою догадку. – И на курорте отдохнуть.

Взгляды скрестились на Сереге. Наш мозговой центр, автор большей части всех идей, сидел, скрестив ноги, и вертел в руках монетку. Думал.

Потом поднял голову и нашел меня взглядом.

– Что ж, Артур. Идея неплоха, Даже очень неплоха.

Антон кивнул, поддерживая его.

– Я прихожу к выводу, – продолжил Сергей, – что этот вариант наиболее приемлем.

– Решено? – спросил Марк.

– Думаю, да, – кивнул Серега.

– Тогда надо найти место жительства, хотя бы временное, переслать вещи, сменить машины и… все, – сказал Антон.

– Завтра и займемся.

– Ну что, пойдем обратно? – Я глянул на часы. – А то ваши дамы наверняка соскучились.

– Встаем, – поднялся на ноги Марк. – Я хотел еще успеть воду опробовать. Как она?

– Норма, – поднял я большой палец. – Прогрелась.

Быстро собрав веши, мы двинули в обратный путь, разговаривая о разных пустяках и травя анекдоты. К прошлой теме, по молчаливому соглашению, не возвращались.

* * *

Первое мая. Утро красит нежным цветом… День солидарности, мир, труд, май… Праздник, однако!

Повод для праздника в новой России давно считается отсталым и неправильным, но по инерции Первомай все равно отмечают. Все как положено: выходные, гулянки, поздравления… Только демонстрации стали пожиже и поменьше. Потому как не государственный уровень, а частный. Неокоммунисты со товарищи шагают стройными рядами с транспарантами и флагами, скандируют старые лозунги и новые речевки. В них теперь больше экономических требований, политических. Еще немного – и перейдут к самым простым и насущным: «Дайте пожрать!»

Все ничего, но ради трех-пяти сотен демонстрантов на несколько часов перекрывают центральные улицы – ни пройти, ни проехать. Неудобно чертовски.

… Возможно, не будь демонстрации, не начался бы этот неприятный разговор или был бы, но в другое время, и его концовка была бы иной. Впрочем, гадать трудно.

А так я потерял минут тридцать, пока объездными путями по закоулкам выруливал к Наташкиному дому. И если учесть, что выехал с задержкой, то опоздание составило минут сорок пять.

Моя леди отличалась поистине королевской точностью, никогда не опаздывала на свидания и не понимала, почему опаздывают другие. Я и сам этого не люблю, обычно прихожу раньше, но сегодня, как назло, одно к одному. И дела задержали, и праздник с его ограничениями… словом, опоздал!

Натали, при всех ее достоинствах, иногда теряла терпение и становилась сущей ведьмочкой. Юной, очаровательной, прекрасной, но… стервозной. Эдакий минусик на фоне безусловного плюса. Однако…

Однако разговор начался с упрека – почему опоздал?! Почему не предупредил?! Мол, все уехали, а я сижу, жду.

Ответ на такое обвинение один, универсальный: улыбка, поцелуй и заверение в нежных чувствах. Ну и масса извинений. Девчонка, если не дура и не хочет немедленно расстаться, их примет и забудет.

Плохо, что и я был не в самом добром расположении духа. Вчера под конец вечерней тренировки с парнями ни с того ни с сего заявился Корешков – зам Жорика по безопасности – в сопровождении то ли водителя, то ли охранника. Типа с проверкой. Как и чему их учат.

Парни опешили не меньше моего – Юркина группа в личном подчинении шефа, и зам никаким боком к ней не причастен.

Я вежливо попросил его покинуть помещение. Тот не понял, начал махать руками и доказывать, что он имеет право. Юрка срочно связался с шефом. Тот попросил дать трубку заму. Их разговор был коротким и энергичным. Судя по лицу Корешкова, ничего хорошего для себя он не услышал.

Я вновь попросил покинуть зал. Вежливо. Корешков вроде и пошел к выходу, но при этом неосмотрительно ляпнул:

– Развыё… ваются всякие мудаки, строят из себя сэнсэев!

Слова в воздух, но адресованные. За такие слова, если по закону, – статья. Мелочь, но статья. А по-мужски – по морде.

Никогда мне подобное не говорили. Никто. И терпеть хамство я не намерен. Тоже ни от кого. Корешков, видимо, просто не понимал, чего брякнул и кому. И понять не успел.

Ударил я вполсилы и только один раз. Попал точно в подбородок, чуть выше ямки, в тот самый «треугольник», куда и метят боксеры, чтобы отправить соперника в нокаут.

Корешков упал лицом вниз там, где стоял. Его сопровождающий дернулся было вперед, но его остановил резкий окрик Юрки.