За гранью возможного

Рабцевич вместе с Линке и Процановым обошли площадку, наметили, где поставить баню с прачечной, склады, конюшню, жилые помещения. По опыту гражданской войны Рабцевич знал, что землянки в этой местности строить нельзя: весенние паводки, которые были не за горами, затопят всю округу; кроме того, вода близко к поверхности земли, копнешь лопатой раз-другой, и она появляется. Решили рубить небольшие избушки, подобные той, что отвели под лазарет.

— Чувствуешь, сколько у тебя работы? — спросил Рабцевич Процанова.

Хозяйственник задумчиво мотнул головой.

— Понятно… — И вдруг взмолился: — Товарищ Игорь, будьте добры, переведите меня бойцом в какую-нибудь группу. Война, глядишь, скоро кончится, а я еще не только состава не подорвал, но даже ни одного фрица на тот свет не отправил. Неужели я не воин?

Рабцевич насупился, хмуро глянул на Процанова.

— Мы же, помнится, договорились: твои эшелоны — это обутые, одетые, накормленные и обстиранные бойцы.

— Товарищ Игорь, — не унимался Процанов, — у нас же есть люди постарше, вот хотя бы… — Он назвал несколько фамилий. — Они справятся, а я охотно пойду на железку, да куда ни пошлете — соглашусь.

Рабцевич внимательно поглядел на хозяйственника, отвернулся.

— Ладно, вот отстроимся, тогда решим.

— Да я, товарищ Игорь, — обрадовался Процанов, — да я все сделаю, как прикажете!

Осмотрев площадку, Рабцевич собрал совещание актива отряда. На нем решили строить базу, не прекращая боевых действий. Поэтому небольшие группы во главе с Бочериковым, Игнатовым, Синкевичем, Громыко тут же отправились на задания. Кроме диверсий на железных и шоссейных дорогах, установления связи с местным населением им поручалось добывать медикаменты. Благодаря своевременным мерам тиф удалось остановить. В этом большую роль сыграли не только врачи, медсестры отряда, но и медчасть соседнего, 208-го партизанского полка имени И. В. Сталина.

Работа на базе закипела. С раннего утра до глубокой ночи над стройкой слышалось задорное пение пил, перестукивание топоров, молотков.

Однако сложным оказалось не строительство, а питание отряда. В Рожанове с этим было проще — расселились по хатам, там и кормились. Теперь бойцы сами готовили пищу.

Не мудрствуя лукаво, решили питаться по группам, приготовление пищи поручить девушкам — бывшим связным. В группе Синкевича этим занималась Ольга Войтик — учительница из деревни Михновичи, которая в свое время вместе с другой учительницей, Ольгой Негрей, помогла Синкевичу установить связь с подпольщиками города Калинковичи. При выполнении одного из заданий Негрей попала в гестапо. Фашисты пытали ее и, ничего не добившись, живьем закопали в землю. Ольга Войтик стала членом отряда. Вместе с подругами пекла лепешки, готовила другую еду…

Как-то бойцы чуть ли не в один голос попросили: «Хотим хлеба, настоящего печеного хлеба!»

— Будет печка, испеку, — пообещала Ольга.

Мастер-печник тут же нашелся. Да и за материалом далеко ходить не пришлось: на погорелках ближней деревни в достатке набрали не только добротного кирпича, но и всякого литья, кованых приспособлений для печки, начиная от вьюшки, дверок и вплоть до заслонки.

Вскоре на удобном месте, около жилых построек, сложили большую русскую печь, даже под навес поставили, обожгли. И сразу же к Ольге: «Обещала?.. Выполняй!»

Синкевич принес ей закваски из деревни Вулька, бойцы раздобыли дубовую квашню.

С вечера, как только группа ушла под Пинск, Ольга с подружками принялась за стряпню. Так вышло, что сама она ни разу в жизни не пекла хлеб. Сначала мать не доверяла, а потом, когда стала взрослой, не доводилось — училась в педучилище вдали от дома. Признаться подругам в своем неумении постеснялась, хотя и они мало чем могли ей помочь. Утешало то, что помнила порядок, как мать пекла. Ольга взяла немного муки. Тесто хорошо промесила и, когда оно стало отлипать от рук, сложила в квашню, верх разровняла, спрыснула водичкой. Квашню закутала в овчинку, поставила в теплое место в своей хатке — у буржуйки. Утром протопила печь, кочергой разгребла по бокам и под заслонку угли, смоченным водой березовым веником тщательно подмела под и прикрыла печь заслонкой, чтобы жар не выходил. На стол, посыпанный мукой, вывалила подошедшее тесто, разрезала его на четыре куска, из них скатала ровные кругляши, и на деревянной лопатке сунула их в печь на под.

— Теперь, родная, не подведи. — Ольга, как, бывало, делала мать, ласково похлопала по теплым бокам печи, словно это было живое существо…

— Через три часа, девочки, — сказала она помогавшим подружкам, — хлеб будет готов.

Потом, чтобы не терять времени, все вместе принялись готовить обед. Надо было поспеть к приходу группы. Старались. Уж очень хотелось угодить бойцам.

Спустя часа полтора возле печки нет-нет да и стали задерживаться бойцы других групп. Спрашивали:

— Никак, девчата, хлеб печете?

— Ага, — радостно отвечали девушки.

— Угостите?

— Конечно!

Группа о своем прибытии заявила еще издалека радостными восклицаниями:

— Братцы, чует мой нос, хлеб уже поспевает!

— Ого-о!

— Ну, тогда поедим!