За гранью возможного

...Итак, при штабе остались Рабцевич, Линке, Змушко и несколько бойцов из местных. Змушко, как начальник разведки, должен был тщательно обследовать окрестности, чтобы наладить связь отряда с населением.

В группу Игнатова вместе с Росликом, Шагаевым, Пантолоновым, Жавнеровичем, прилетевшими из Москвы, вошли местные Таранчук, Шинкевич, Кожич и Дашковский.

В группу Пикунова вместе с десантниками Шахно, Синкевичем, Пархоменко и Громыко вошли Храпов, Капельян, Царьков, Шевчук, Герасимович и Козлов.

- На первых порах, - продолжал Рабцевич, - группам необходимо освоиться, взять под наблюдение железные и шоссейные дороги, чтобы мы знали о каждом вражеском составе, о любой машине, идущей в сторону фронта. В бой с фашистами пока не вступать...

И только он это сказал - среди бойцов послышался недовольный шепоток.

Рабцевич замолчал, остановил взгляд на командире первой группы.

Пикунов поднялся, вытянулся.

- Мы тут, товарищ командир, говорим, что нам сейчас надо бы не только связь с местным населением налаживать, за дорогами наблюдать, но и фашистов громить, мы же для этого посланы...

- То, что я сейчас сказал, - приказ, - резко проговорил Рабцевич. И, сделав паузу, добавил: - Чтобы умело и наверняка бить врага, надо прежде хорошо изучить его. Осмотримся, тогда и начнем бить, чтобы каждый фашист чувствовал себя приговоренным к смерти.

Били, бьем и бить будем

Спустя некоторое время Змушко доложил, что группы справились с поставленной задачей. Рабцевич вызвал командиров.

Первым явился Игнатов.

- Докладывай, Аркадий! - Сев за стол, Рабцевич приготовился слушать. А слушать он умел, давно взял за правило не перебивать человека, дать ему возможность высказаться.

Скуп на слова был Игнатов, он коротко доложил, где стоят вражеские гарнизоны, их количественный состав, как вооружены. Игнатов установил связь с рабочим ремонтной бригады станции Красный Берег и теперь регулярно получал сведения об охране фашистами участка железной дороги Жлобин Бобруйск.

Выслушав Игнатова, Рабцевич не без удовольствия сказал:

- Что ж, Аркадий, хорошо. - И улыбнулся.

Бойцы отряда уже привыкли к суровости, угрюмости командира. Казалось, легче отыскать летом снег в Белоруссии, чем увидеть его улыбающимся. И поэтому, когда улыбка вдруг появилась на его полном лице, Игнатов озадачился: "К чему бы это?"

- По докладу вижу, - сказал Рабцевич, - пора переходить к более решительным действиям. Подбери удобное место и организуй диверсию, но действуй с умом.

- Слушаюсь.

Игнатов уже было собрался попросить разрешение выйти, как к нему подошел Линке:

- Ну что, Аркадий, теперь по-настоящему начнем громить фашистов! Только зря не рискуй, поосмотрительней будь.

- Постараюсь, - сказал Игнатов, - а как же иначе.

Нравился Аркадию комиссар. Они сразу, еще при формировании в Москве, нашли общий язык. Часто и подолгу беседовали. Здесь, в тылу врага, вместе ходили в первую разведку под деревней Столпище, потом на диверсию. Игнатов знал о жизни Линке в бедной немецкой семье в небольшом городке Герсдорфе, в бывшей Австро-Венгрии. Карл рано начал трудиться: был на фабрике чернорабочим, потом ткачом. В пятнадцать лет его приняли в австрийский союз социалистической молодежи. Вскоре за участие в стачках Линке уволили с фабрики. Он переехал в Германию. С головой окунулся в революционное движение. Стачки, демонстрации, аресты, тюрьмы - вот его жизнь. В тысяча девятьсот двадцать четвертом году Линке возвращается на родину. Вступает в Коммунистическую партию Чехословакии, становится одним из руководителей стачечной борьбы. Реакция преследует его. В тысяча девятьсот тридцатом Линке по решению ЦК КП Чехословакии с семьей (женой и сыном) переезжает в Советский Союз. В Москве несколько лет трудится на трикотажной фабрике, в тридцать седьмом году его переводят в Исполнительный Комитет Коминтерна, после он работает в Главном управлении текстильной промышленности. Начинается война, и Карл Карлович вместе с девятнадцатилетним сыном комсомольцем Гейнцем обороняет Москву в суровую зиму сорок первого года. В апреле сорок второго года сын в составе чекистской группы "Местные" вылетает в тыл врага, а спустя два месяца вылетает на задание и сам Карл.

Игнатов ценил в комиссаре доброту к людям. Общительностью, сердечностью Линке как бы дополнял сдержанного Рабцевича.

За Игнатовым захлопнулась дверь.

Молча стояли командир и комиссар. Трудно провожать людей на задание, тем более в тылу врага. Кто знает, что может выпасть на долю уходящих...

- Все будет хорошо, - глянув на командира, ободряюще сказал Линке.

- Не сомневаюсь в этом, - ответил Рабцевич. - Я знал, кого беру с собой. - И тут же тише добавил: - Все будет как положено.

Группу Игнатова вел Иван Дашковский, хорошо знавший местность. К железной дороге вышли недалеко от деревни Коврин. К полотну сразу подходить не решились. Дорога на этом участке раньше не охранялась. Однако последний раз бойцы группы были здесь сутки назад, с тех пор многое могло измениться.

Чтобы понаблюдать за обстановкой, прилегли в придорожных кустах.