За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

На основании 7 донесений «Рамзая» было подготовлено 7 специальных сообщений для высшего политического и военного руководства страны.

Родиной Рихард Зорге считал Советский Союз.

Последние донесения Рихард Зорге направил начальнику Разведывательного управления Красной армии в июле — октябре 1941 года. Их не много, но они — итог всей деятельности разведчика в Китае и в Японии. Эта деятельность длилась более десяти лет — годы напряженной борьбы в сложных условиях, в которых любая ошибка — смертный приговор.

Донесения «Рамзая», направленные им в Центр в тот период, представляют собой итоги последних дней напряженной борьбы разведчика и последних дней его жизни на свободе. Свобода Рихарда Зорге оборвалась 18 октября 1941 года. В этот день он был арестован японской контрразведкой.

Донесения этого периода Рихарда Зорге начинаются с его телеграммы, направленной в Центр 26 июня 1941 года. В ней сообщалось:

«.. Начальнику Разведывательного управления Генштаба Красной армии. Выражаем наши лучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу.

Мацуока сказал германскому послу Отт, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР»[186].

Это сообщение Зорге, несомненно, поступило в Центр своевременно, но было дешифровано только в 17 часов 50 минут 3 июля. Можно предположить, что задержка произошла из-за необходимости в первую очередь обрабатывать донесения, которые поступали от резидентов военной разведки, действовавших в западноевропейских странах и от начальников разведывательных отделов западных фронтов, принявших на себя первый массированный удар германских армий.

Донесение Зорге от 26 июня 1941 года состояло из двух частей. В первой части Зорге выражал свою твердую готовность до конца исполнить свой долг.

Вторая часть донесения — итог беседы Зорге с германским послом в Японии, в ходе которой Отт сообщил о его переговорах с министром иностранных дел. Встреча состоялась после вероломного нападения Германии на СССР 21 июня 1941 года. Японский министр пообещал послу, что Япония «через некоторое время» вступит в войну против СССР. Обещание серьезное, но неконкретное.

Начальник военной разведки распорядился направить сообщение Зорге о переговорах германского посла с японским министром иностранных дел членам Государственного комитета обороны — Сталину, Молотову, Ворошилову, Берия, Маленкову, Тимошенко и Жукову. Члены ГКО должны были знать, что в июне 1941 года Япония была не намерена начинать войну против СССР.

Донесения Зорге, поступавшие в Центр летом и осенью 1941 года, в основном были посвящены решению важнейшей для советского руководства проблемы военно-политического характера — вскрытию планов японского руководства по вступлению в войну против СССР. На Москву осенью 1941 года двигались германские дивизии группы армий «Центр». Гитлер требовал от своих генералов во что бы то ни стало захватить советскую столицу. Вступление Японии в войну против СССР могло бы стать решающим фактором. Советский Союз был бы вынужден вести войну на два фронта — на западе и на востоке.

Япония всегда скрывала свои агрессивные внешнеполитические планы и замыслы. Ее представители отрицали существование «Меморандума Танаки». Японские дипломаты умело прикрывали красивыми заявлениями тайные акции военной разведки и следовавшие за ними военные действия. Под предлогом защиты интересов Японии или интересов отдельных японцев, проживавших в Китае, японские воинские контингенты оказались в Маньчжурии, так же как в 1918 году на территории советского Дальнего Востока. В 1941 году Япония могла поступить так же коварно. Любой даже самый незначительный инцидент, который мог произойти в Маньчжурии или на любой другой территории, где соприкасались интересы Советского Союза и Японии, мог бы привести к войне. Так уже бывало и в годы иностранной интервенции, и в 1929 году, и во время военных конфликтов в районе озера Хасан и реки Халхин-гол.

Гитлер и его помощники всячески стремились убедить японское руководство в необходимости и своевременности вступления Японии в войну против СССР. Германские дивизии рвались к Москве, но захватить ее никак не могли.

Японское правительство выслушивало предложения германских эмиссаров, но предпочитало действовать самостоятельно. Вероятно, в Токио верили в возможность победы Германии над Советским Союзом, но полагали, что в случае победы германские войска до Дальнего Востока и Сибири все равно не доберутся. Японские лидеры были убеждены, что советские территории они смогут захватить тогда, когда судьба СССР будет предрешена и Красная армия будет окончательно ослаблена.