За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

Толи почувствовав утечку, то ли в период подготовки к войне против США, японцы стали чаще менять коды, что ставило американцев в трудное положение. В частности, 1 декабря 1941 года японцы снова заменили дипломатический код. Чтобы разгадать его, американским специалистам потребовалось более двух недель. Нападение японцев на Перл-Харбор оказалось для американцев полной неожиданностью.

В годы Второй мировой войны американские дешифровальщики заранее узнавали о планах японских морских операций, получали данные о политических и военных решениях, принимаемых в Токио и Берлине.

Данные о переговорах японцев со своими германскими союзниками активно перехватывали и дешифровывали англичане, которые делились со своими американскими союзниками сведениями о Японии, которые могли заинтересовать Вашингтон. С советской разведкой ни американцы, ни англичане такими сведениями в годы Второй мировой войны не делились.

Возможно, случайно, скорее всего, целенаправленно советский военный разведчик Лев Сергеев («Морис») установил контакт с одним из офицеров американской дешифровальной службы, который стал передавать ему сведения о Японии. Благодаря усилиям «Мориса» советская военная разведка получила возможность быть в курсе основных политических и военных решений, принимаемых в Токио относительно СССР. Эти сведения имели принципиально важное значение для Советского Союза особенно тогда, когда фашистская Германия вероломно напала на СССР. Вопрос о том, присоединится ли Япония к Германии в той войне и начнет ли она военные действия против СССР, имел существенное значение.

Важная информация по этому вопросу поступала и от Рихарда Зорге. Он и члены его группы докладывали в июне — октябре 1941 года, что Япония не намерена в первые дни войны начинать свои боевые действия по захвату советского Дальнего Востока.

Такие же сведения направлял в Москву из Вашингтона «Морис».

23 июня 1941 года разведчик докладывал начальнику Разведуправления: «Япония пока в войну не вступит…»

Хроника донесений «Мориса» по японскому вопросу во второй половине 1941 года выглядит приблизительно следующим образом:

1 июля «Морис» докладывал: «Японский посол в Москве 28 июня в беседе с высокопоставленным американским дипломатом заявил: «Япония останется вне войны»…

14 июля «Морис» направил в Москву сообщение, в котором докладывал: «…Берлин убеждает Японию в необходимости неожиданного нападения на СССР…»

15 июля «Морис» сообщал: «…Япония и Германия достигли соглашения, по которому Япония согласилась напасть сначала на юге, позже на СССР».

16 июля «Морис» еще раз подтверждает свои предыдущие сообщения новыми данными. Он направляет в Москву сообщение, в котором докладывает: «…Позиция Японии относительно СССР — «ждать и смотреть». Японских сил в Маньчжурии достаточно только для обороны, и только распад СССР, из которого японцы получили бы пользу без большой войны, мог бы спасти положение Мацуоки…»

19 июля «Морис» докладывал начальнику военной разведки: «…было бы нелепо рассматривать японскую атаку СССР, пока советские силы останутся сильными в Сибири и пока война в Китае не закончится. Более вероятно, ближайшее движение японцев будет направлено на дальнейшую оккупацию Индокитая…»

7 августа разведчик послал в Москву донесение, в котором докладывал: «…Японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решающихпобед на фронте…»

Сообщения Л. Сергеева полностью подтвердил 14 сентября 1941 года Р. Зорге, который докладывал в Москву: «…Японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году, но вооруженные силы будут оставаться в Маньчжурии на случай возможного выступления будущей весной в случае поражения СССР к тому времени…»

Разведывательные данные Рихарда Зорге и Льва Сергеева имели большую ценность в конце 1941 года, когда шла битва под Москвой. Эти сведения способствовали