За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

Советский Союз не принимал участия в подписании декларации, но ее принятие, как утверждал руководитель американской военной миссии в Москве генерал Дин, «прошло с согласия Сталина»[303]. Возможно, что так и было. Но было и другое. Сталин имел возможность еще до начала работы Потсдамской конференции познакомиться с содержанием этого документа, текст которого был подготовлен в Вашингтоне еще в мае 1945 года. Советская разведка смогла узнать содержание проекта декларации от одного из своих достоверных и надежных источников. Закулисная политическая игра, ставкой в которой была Япония, подходила к концу. Каким будет финал Второй мировой в июле 1945 года, еще никто не знал.

Сталину также было известно, что американская разведка имела ключ к японскому дипломатическому шифру[304]. Перехватывая японские дипломатические радиограммы, американцы знали, о чем думают в Токио и какие инструкции направляют своим послам. Благодаря усилиям советской разведки Сталин тоже имел возможность знакомиться с некоторыми из этих документов.

Японское правительство, видимо, чтобы не подрывать моральный дух нации, которой еще предстояло сражаться, решило опубликовать Потсдамскую декларацию в сокращенном виде. Телеграфное агентство «Домей Цусин» передало заявление: «Из авторитетных источников стало известно, что Япония оставит без внимания совместное обращение Черчилля, Трумэна и Чан Кайши, призывающее японцев объявить о безоговорочной капитуляции». По словам агентства, Япония собиралась вести войну до «самого конца в соответствии с установленной ею политикой»[305].

28 июля премьер-министр К. Судзуки на пресс-конференции заявил, что Япония игнорирует Потсдамскую декларацию. Это выступление, как считают историки[306], было поспешной и трагической ошибкой. Отказ от признания условий Потсдамской конференции давал Трумэну право на использование атомного оружия, применение которого уже можно было обосновывать военной необходимостью. И Трумэн этим незамедлительно воспользовался. Как только закончилась Потсдамская конференция, он поспешил в Вашингтон…

В Москве тоже знали, что США на завершающем этапе войны могут использовать атомное оружия против Японии. Об этом еще в 1944 году доложил в Центр из Нью-Йорка разведчик-нелегал Артур Адамс. В письме начальнику военной разведки Адамс 7 марта 1944 года, в частности, сообщал, что новый снаряд, который создается в США, «…будучи сброшен на землю, излучением уничтожит все живущее в районе сотен миль. Это проектируется полное уничтожение Японии».

Сообщая о создании в США атомной бомбы, Адамс писал: «…нет гарантии, что наши союзники не попытаются оказать влияние и на нас, когда в их распоряжении будет такое оружие…»[307]. Данные, добытые советским разведчиком, полностью подтвердились 6 августа 1945 года.

Советское правительство присоединилось к Потсдамской декларации. В специальным заявлением, опубликованном в Москве, говорилось: «…Учитывая отказ Японии капитулировать, союзники обратились к Советскому правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии и тем сократить сроки окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира. Верное своему союзническому долгу Советское правительство приняло предложение союзников и присоединилось к заявлению союзных держав от 26 июля сего года»[308].

Такого решения требовали многие обстоятельства, в том числе и союзнические обязательства, принятые Сталиным на Ялтинской конференции в феврале 1945 года. Война на Дальнем Востоке вступала в завершающую стадию…

Прибыв в Москву из Потсдама, генерал армии А. И. Антонов пригласил к себе начальника Дальневосточного направления Оперативного управления Генерального штаба генерал-майора Н. А. Ломова. Спецнаправление по Дальнему Востоку, которым командовал Ломов, было создано в июне 1943 года. Начиная с сентября 1944 года А. И. Антонов, С. М. Штеменко и Н. А. Ломов начали готовить предварительные расчеты на случай войны с Японией[309].

К детальной разработке плана Дальневосточной кампании Генеральный штаб приступил еще до начала работы Потсдамской конференции. Окончательный проект плана был рассмотрен Ставкой Верховного главнокомандования в середине июня 1945 года.