За гранью

— Некроманты создали для своего нового повелителя полчища фейдримов, ставших преданными рабами Бледного Властелина. Бледные Призраки, с которыми мы столкнулись, тоже из их числа. Это самые ужасные и могущественные из его слуг. Их сотворили с единственной целью: найти и добыть три Великих Камня, иначе называемых Имсари. — Он пристально посмотрел на Трэвиса. — Говорят, что Великие Камни оставляют за собой светящийся след, невидимый для обычных людей, но доступный глазам Бледных Призраков. Предотвратить эманацию возможно лишь одним способом: поместив Имсари в железный футляр.

Трэвис медленно вытянул из потайного кармана заветную шкатулку. Так вот в чем дело! Вот за чем охотились те бледные твари, походя спалив «Обитель Мага» в Кастл-Сити и едва не прикончив их всех в подвале Белой башни. А он, безмозглый болван, сам помогал им, оставляя для них ориентиры всякий раз, когда открывал шкатулку.

Мелия протянула к огню все еще дрожащие руки.

— Приходится признать, что твоя догадка относительно камня Трэвиса оказалась верной. Поздравляю тебя, Фолкен. Бельтан зачарованно уставился на шкатулку.

— Неужели в ней и впрямь один из Великих Камней? — спросил он в благоговейном восторге.

— Теперь уже можно не сомневаться, — кивнул бард. — На крышке в центре выгравировано изображение руны Синфат. Думаю, не ошибусь, предположив, что внутри шкатулки находится Синфатизар — Сумеречный Камень, — слабейший из Имсари, но тем не менее обладающий колоссальной мощью в руках того, кто знает, как с ним обращаться. — Голос его понизился до шепота. — И кто, похоже, до сей поры не оставил надежды заполучить его.

Фолкен сунул руку в котомку, порылся на дне и достал какой-то сверток. Развернув тряпицу, он продемонстрировал спутникам ту самую разбитую руну, до которой однажды, еще в Кельсиоре, дотронулся Трэвис. Треснувший каменный диск цвета слоновой кости матово белел в лунном свете, а начертанная посередине руна отливала серебром. Кронд. Руна огня.

— Первые подозрения зародились, когда я нашел эту штуку в ущелье Теней, — начал бард. — Однако доказательств у меня не имелось — вплоть до вчерашнего дня. Но вчера я проник в башню и прочел кое-что из написанного на рунном камне. Вынужден сообщить вам, друзья, что подтвердились самые худшие мои опасения.

— И что же подтвердилось? — первым не выдержал Бельтан.

— Бледный Властелин был повержен и побежден тысячу лет назад, — вновь заговорил Фолкен усталым голосом. — Тогда же были откованы и установлены над ущельем Теней железные Черные Врата. Они выходят прямо на Оскаленную Пасть — единственный доступный перевал на всем протяжении Железных Клыков — и надежно закрывают как вход в Имбрифейл, так и выход из него. Сильнейшие из белых магов — повелителей рун — запечатали створки Черных Врат самыми могущественными из подвластных им рун, дабы ввергнутый в бездну Враг никогда больше не смог покинуть свои подземные чертоги. Мы долгое время свято верили, что так и будет, — по крайней мере те, кто не забыл. Но мы ошиблись. — Бард ткнул пальцем в трещину на белом диске. — Это одна из трех печатей, наложенных на Врата Имбрифейла. Не представляю, кто и как сумел ее сокрушить, но защита уже не столь прочна, как раньше. Если та же участь постигнет две другие печати, Врата откроются вновь.

Мелия и Бельтан не сводили глаз с примолкшего Фолкена Трэвис пошевелился, откашлялся, встряхнул головой, отгоняя щемящее предчувствие неизъяснимой угрозы, и робко попросил:

— Ты бы хоть объяснил, что все это значит?

Бард с жалостью посмотрел на него и отчетливо произнес:

— Если вдруг из бездны времен выплывает неведомо когда затерявшийся Великий Камень, если по дорогам Фаленгарта снова начинают рыскать Бледные Призраки, если слабеют рунные печати на створках Черных Врат, все это может означать только одно — Бледный Властелин, тысячу лет пребывавший в узилище, залечил раны, сбросил оковы заклятий и рвется на свободу.

Сумрачная тень промелькнула по лицу Фолкена. В ветвях над его головой вдруг взвыл по-волчьи студеный ночной ветер.

56

Шел десятый день с момента появления Грейс Беккетт в Кейлавере. Новизна впечатлений от проживания в настоящем королевском замке понемногу стерлась и уступила место привычке.

Первым и основным признаком привыкания стала чрезмерная раздражительность по поводу разнообразных мелочей, раньше не привлекавших ее внимание. Во-первых, она постоянно мерзла. Впрочем, холод донимал всех обитателей цитадели, поголовно жалующихся на необычайно рано наступившую в этом году зиму. Холод сочился из каждого камня, обдавал ледяным дыханием из каждой трещины в стенах, сквозняком таился в переходах и набрасывался на зазевавшихся прохожих, впиваясь в тело обжигающими морозом поцелуями. У Грейс все время болели ноги и ныли суставы, несмотря на теплое нижнее белье и длинные, до пят, юбки из толстой шерсти. Руки тоже моментально коченели, и никакие перчатки не помогали.