За гранью

Голос звучал строго и повелительно, но не встревоженно. Грейс с трудом оторвалась от созерцания бушующего в кувшине пожара и подняла голову. Рядом с ней изумленно хлопала глазами Эйрин. Иволейна по-прежнему наблюдала за ними обеими, вот только взгляд у нее изменился: в нем появилась расчетливость и что-то еще, чего Грейс так и не смогла определить. Леди Тресса за спиной королевы сочувственно кивнула.

Баронесса тряхнула головой.

— Что… что это было? — пролепетала она.

— Вода живет собственной жизнью и обладает определенным могуществом, — пояснила королева Толории. — И тот, кто умеет им пользоваться, может, если захочет, увидеть в обыкновенной воде прошлое или будущее. — Она стремительно подошла к ним и взяла за руки; лицо ее выражало восторг и ликование. — Ах, сестры мои, вы даже представить не можете, как я счастлива! Сомнений больше нет: каждая из вас владеет Даром — и очень сильным.

Эйрин испуганно оглянулась на Грейс. Взгляд был мимолетным, однако она успела заметить в глазах баронессы не только страх, но и какое-то новое выражение. Что это? Ожидание? Надежда? Жажда новизны? У Грейс вдруг так пересохло в горле, что она лишь огромным усилием заставила себя задать Иволейне давно мучающий ее вопрос:

— А если мы не хотим? Если мы не желаем пользоваться этим вашим Даром?

Прекрасное лицо королевы сразу сделалось отчужденным и холодным, как зимнее небо.

— Тогда вам незачем приходить в мои покои сегодня на закате дня, — сухо произнесла она, отпустила их руки, кивнула леди Трессе и, не прощаясь и не оборачиваясь, двинулась по коридору. Тресса поспешно устремилась за ней. Обе толорийки свернули за угол и скрылись из виду. Словно опомнившись от наваждения, Эйрин вдруг хлопнула себя по лбу:

— Король ждет!

Грейс не двинулась с места. Она не сводила глаз с кувшина. Со дна его, булькая, поднимались пузырьки воздуха, над поверхностью поднимался легкий пар. Это противоречило всем законам физики, но она видела это своими глазами!

— Идем же, Грейс! — нетерпеливо дернула ее за рукав баронесса. — Мы не можем дольше медлить! Но Грейс упрямо продолжала стоять.

— Сначала ответь, что ты увидела в кувшине после того, как перестала рассказывать? — спросила она, в упор глядя на подругу. Эйрин отчаянно покраснела и потупилась.

— Так, всякие глупости, — нехотя пробормотала она. — Наверняка это ничего не значит — просто игра воображения.

— Все равно я хочу знать, — уперлась на своем Грейс. Баронесса глубоко вздохнула и подняла голову. Ее сапфировые глаза вспыхнули внезапно проснувшейся надеждой.

— Там была я, Грейс! Та королева с мечом на белой лошади была я.

Ну да, конечно, Иволейна говорила, что вода отражает будущее…

— А ты что увидела, Грейс? — с любопытством спросила Эйрин.

Так что же ты увидела, Грейс? Прошлое? Или будущее?

Она проглотила горькую слюну и замотала головой.

— Ничего, Эйрин. Ничего я там не увидела. Ладно, пошли скорее, не то Бореас нас обеих сожрет на завтрак.

Грейс вышла из алькова, подхватила баронессу под руку и, не оглядываясь на кувшин, в котором начинала закипать вода, устремилась вместе с ней вперед по коридору.

72

Трэвис сидел у окна, поставив локти на широкий подоконник и уперев заросший подбородок в раскрытые ладони, и рассеянно следил за тем, как с запада наплывают низкие свинцовые облака, затягивая мутной пеленой поля, холмы и долы Кейлавана. Вскоре полоса тумана добралась и до цитадели. Потемневшее небо нависало угрожающе низко над головой и, казалось, готово было опуститься еще ниже и окончательно поглотить и без того окутанные белесой дымкой башни Кейлавера. Из окна открывался прекрасный вид на оба крепостных двора — верхний и нижний, — где как ни в чем не бывало сновали, занимаясь своими делами, служанки и конюхи, торговцы и крестьяне, оруженосцы и рыцари. Жизнь простолюдинов в этом мире едва ли была легкой, но Трэвис все равно им завидовал. По крайней мере каждый из них был чем-то занят — хотя бы тем, что пытался, ругаясь и обливаясь потом, вытянуть застрявшую в густой черной грязи тяжело нагруженную тачку.

— … но я сумел поймать его вчера вечером на выходе из королевских покоев, — привлек внимание Трэвиса голос Фолкена, с мрачным видом расхаживающего по комнате и перебирающего струны лютни, висящей на перекинутом через плечо ремне.

— И что он тебе сказал? — лениво поинтересовалась Мелия.

Волшебница сидела совсем близко у камина, но ей все равно было зябко, о чем свидетельствовала накинутая на плечи большая шерстяная шаль. Пушистый черный котенок весело возился на ковре у ее ног. Трэвис понятия не имел, откуда он взялся.

— Олрейн объяснил, что, согласно обычаю, минимальный перерыв в работе Совета после голосования составляет три дня.