За грехи отцов

Профайлер выбрал угловой столик, который не просматривался от входа. Сам сел так, чтобы видеть стойку и зал, а Кейре предоставил место-слепую зону для всех, кроме него самого. Она разочарованно вздохнула. Надеялась, что он будет рядом, а не через стол.

– Что стряслось? – спросила она, пригубив кофе.

– Я вчера не успел с тобой поговорить, ты уже уехала.

– Ну да. Вы с Грином поехали к Эли. Без меня.

– Аксель должен был сам ее допросить. Впрочем, ничего нового она не сказала, девушка не в себе. Мы только потеряли время. Дело не в Эли и не в том, кто куда поехал, Кейра.

– А в чем? Ты приехал в выходной как ни в чем не бывало, вытащил меня из постели.

Он с расслабленным видом пригубил из своей чашки и улыбнулся. Коллинс вспыхнула.

– Это важно.

– Машина рядом? Хочешь повторить?

– Нет.

Она обиженно отвернулась. Надкусила круассан, чувствуя, что на глазах навернулись слезы. В смысле «нет»?!

– Тебя вычислили, – наклонившись через стол, негромко сказал Карлин. – Ты должна быть осторожна. Безопаснее всего тебе побыть рядом со мной, пока все не уляжется.

– Снова предлагаешь познакомиться с твоей женушкой? – бросила она, проклиная себя за то, что в голосе звучали слезы.

Марк покачал головой.

– Послушай, Кейра…

– Нет, это ты послушай. Ты приехал сюда, чтобы сказать, что плюешь на мое личное пространство и хочешь, чтобы я тебе подчинялась? – прошипела она. – Мне не нравится эта игра. Давайте определим новые правила, доктор Карлин. Я делаю что хочу. А вы тихонько страдаете в сторонке.

Брови Марка взлетели вверх. Он выпрямился и посмотрел на нее так, будто впервые видел.

– Что ты несешь? Я беспокоюсь о твоей…

– Не надо обо мне беспокоиться. На выходные у меня планы. Я буду не одна. Никто меня не съест. А в понедельник посмотрим.

Карлин встал, бросил пару купюр на стол. Она подумала, что он снова ее поцелует. Как тогда, в машине. Но Марк этого не сделал. Он снял с вешалки пальто из тонкой шерсти, в котором стал похож на британского лорда, смерил ее ледяным (господи, она никогда у него таких глаз не видела) взглядом и вышел из кофейни, оставив ее наедине с недопитым кофе и вкуснейшим круассаном, который теперь стоял поперек горла. Она уже хотела написать сообщение с извинениями или позвонить и попросить вернуться, но сообразила, что оставила телефон дома.

Ну и пусть катится ко всем чертям.

Мудак.

Она допила кофе, спешно взяла свои вещи и вслед за Марком вышла из кофейни под пронизывающий осенний ветер. Перебежала дорогу, держа шарф у носа, скользнула в подъезд. И только оказавшись в своей комнате, позволила себе пустить слезу. О чем она плачет? Что это вообще такое было? Она потянулась к телефону, чтобы набрать Карлина и высказать ему все, что думает по поводу происходящего, но телефон начал звонить. И имя на экране светилось другое.

– Да, Тим.

– Ну так что? – жизнерадостно спросил Дженкинс. – Ты перестала отвечать, я решил позвонить, извини за настойчивость.

– А ты на машине?

– Есть и машина, – ухмыльнулся он.

– Я тебе пришлю адрес. Заберешь меня отсюда?

– То есть ты согласна на все и тебе плевать, куда я решил тебя отвезти?

– Мне просто нужно развеяться. Это дело… выпило из меня все соки.

– Отлично. По дороге и расскажешь. Я в понедельник пойду к Старсгарду, чтобы меня восстановили в команде. Введешь в курс дела.

Кейра хмыкнула.

– Не восстановят. Но к кому-то другому, не Грину, может и определят. Ты не вовремя, конечно, со своим отпуском.

– Семью не выбирают. Ладно, жду сообщение.

Кейра отправила ему адрес и посмотрела в зеркало. Нет, пожалуй, надо принять душ, уложить волосы, сделать макияж и одежду выбрать поприличнее.

Несколько часов спустя

Все-таки у криминалистов особенный взгляд. Кейра видела его у сотрудников управления и каждый раз, глядя на Тима Дженкинса, удивлялась, как же он так быстро им обзавелся. Он смотрит и тебе в душу, и на твое тело, и на окружающую действительность одновременно. Человек-сканер, человек-внимание. Он приехал на машине, забрал ее. Они добрались до городского парка, где долго гуляли, стараясь друг к другу не прикасаться, будто привыкая. Кейра украдкой смотрела на его лицо, ловила на себе чрезвычайно внимательный взгляд и отводила глаза.

Она почему-то подумала, что все мужчины, которых она выбирала себе в пару раньше, были старше ее больше чем на десятилетие. И только с Тимом разница составила всего четыре года. Обычно с ровесниками ей было некомфортно. Скучно. Как-то не по-настоящему. Но с коллегой по стажировке она успела сблизиться за две недели почти круглосуточной работы и две недели переписки в сообщениях. То, что она чувствовала к нему, не шло ни в какое сравнение с тем ураганом, который уносил ее в присутствии Карлина, кажется, даже изменяя ее сущность. Тим не пытался ее изменить. В работе внимательно ее слушал. И если вносил пожелания, делал это мягко и уважительно, что нечасто можно было встретить в полиции.

И все же в нем чувствовалась личная драма, какая-то травма, шок, который он пережил, который тлел в его взгляде чуть заметной искрой.