За грибным царем. Рассказы и повесть

А скажем, гриб поплавок (он любит расти, как и многие грибы, у берез) замечательно вкусен. Это тоже хрупкий гриб. Ножка у него легко отваливается от шляпки и сама шляпка ломается вдоль пластинок, но, в отличие от сыроежек, мякоть у него не рыхловато-хрупкая, а приятно-упругая. Поплавок бывает желтый, серый и белый. Как и у сыроежек, окрашен у него только верх шляпки, все остальное - белое. Но сыроежки в молодости коренасты, а поплавок сразу длинен, и у молодого гриба шляпка колпачком. Самый красивый из трех - желтый поплавок. В елшанских лесах он даже желто-оранжевый и как бы покрыт лаком. А вот белый, несмотря на то что тоже симпатичен, очень похож на бледную поганку. Даже вольва у основания ножки есть, и единственное четкое отличие (это у всех поплавков) - риски по краям шляпки, ну вроде оборочки на юбке. И все же начинающим белый поплавок лучше оставить - риск все же велик, а рядом полно серых и желтых поплавков, в которых трудно ошибиться.

У поплавка тонкий, ненавязчивый грибной вкус и запах, он довольно стоек к червячкам и еще появляется как предвестник хорошей грибной поры.

Следом за поплавками по осинникам и по краям березняков, иногда и под здешним ясенелистым кленом вылезают во множестве грибы, точно свидетельствующие о том, что все благородные уже на своих местах. Это зеленые моховички. Они, скорее, не зеленые, только называются так. Они серовато-оливковые. Тоже любят расти там, где ходят коровы, но где тень постояннее и гуще, чем в редких, свободно растущих деревьях по краям полян. Часто забираются они в муравейники. Муравьи их почему-то не едят, и торчат они там, чистые, до глубокой старости.

Серовато-оливковая бархатистая шляпка, нежно-желтый, как у масленка, геминофор, мякоть желтовато-зеленого цвета, а у ножки - с краснотой. Характерная черта: зрелый гриб покрывается розовой сеткой трещин. Вкус у него такой, что, приготовленный, его можно спутать с масленком. Мы их так иногда и называем: осиновые маслята.

XIV

Вот и подкатили мы к осени. Прошлую осень я вспоминаю сразу так: сидим мы с Сережей на козлах во дворе, оба в стеганках и сапогах - самая удобная для наших занятий одежда? - а у ног корзины, с верхом заполненные опятами. Сидим, потому что солнце еще греет, и так хорошо щуриться на это последнее тепло, достающее нас сквозь бледную, чуть золоченную по краям зелень тополя и отраженное от яблонь соседней заброшенной усадьбы. Сережа зачем-то нагибается и вскрикивает. «О-о! А мы куда-то ходили…» - оскорбленно поясняет он восклицание. Прямо под козлами стоят плотно, шляпка к шляпке, - ножа не просунуть - полсотни отличных и одинаковых, как новобранцы, опят.

Это - опяточное нашествие. Оно бывает не каждую осень, но часто. Вот скажите на милость: где растут опята? Даже школьник ответит: на пеньках. А вот и не только! Когда нашествие, то они растут где ни попадя. И в лесу, и на тропах, и на галечном бережку речки, и под старой яблоней в саду, и в куче хвороста или коры. И на пеньках, конечно, тоже. Когда нашествие, они растут везде, где упала щепка или хворостинка, которую уже затянуло землей или не затянуло. Вон обросла отважной семейкой брошенная еще в майскую грязь доска, даже скучно писать. А собирать? Да они из села не дают выйти. В такие осени надо быть очень ленивым, чтобы не наесться ими до отвалу, не насушить, не засолить на зиму.

А выходить из села надо. И пожалуй, лучше рассказать о нынешней осени, когда опята просто есть, но нет этой грибной демонстрации вокруг Елшанки и в ней самой. Такие осени здесь через две на третью.

Звонким октябрьским полднем, когда только-только ледяной росой заблистал иней, Эльза звонким бегом возвращается уже с ближних вырубок и звонко же оповещает: «Грибов совсем нету…»

Но Эльза - добытчица, и ее это «нету» означает, что за полдня никак мешка грибов не наберешь, всего лишь ведерко. Так что в ее «нету» я нисколько не верю.

Хотя да, осень для грибов неудачная. Чтобы опята полезли дружно, нужно чтобы в конце августа и в начале сентября прошли дожди, а потом постояло бы бабье лето. На этот раз получилось так, что вся вторая половина августа и сентябрь до двадцатых чисел прошли под чистыми синими небесами.

Шиханы к этому времени только зацвели. Первыми позолотели нетерпеливые березы, иные молодые осинки вдруг вспыхнули пестро-красным, и тяжелой, багровеющей медью стали дружно наливаться кленовые кроны.

Огромная спящая зверюга - Ямантау, на которой растут все здешние деревья, покрылась невиданным драгоценным мехом. Когда по ней, бессильно цепляясь, скользят последние лучи, какими оттенками янтаря и меда полыхают ее деревья! От нее так и дышит осенним теплом, а над самим солнцем уже развернулись тонкие, посверкивающие острым холодом бритвенных лезвий облака. Сильно манят теперь эти шиханы. Художники говорят, что сочетание голубого и золота - беспроигрышно. Например, золото и голубая эмаль. Конечно. Это сочетание - эталон, оно найдено и заложено в нас самой природой.